Школа Бессмертного

Маргарита повернулась на бок, оперлась на руку, всматриваясь в подругу.

– От Ивана так и нет ничего? – осторожно спросила она.

Она знала, что нет; Лика не стала бы от неё скрывать.

Царевна уныло покачала головой.

– Слушай, – Маргарита заколебалась. – Марья тебя по-прежнему каждый день проверяет?

Лика безразлично пожала плечом.

– Ну заходит каждый день. Проверяет так, иногда.

– А она ещё не знает? Не сказала, кто там у тебя – мальчик или девочка?

– А что? – Лика повернулась со слабой заинтересованностью.

– Нет, ну ты скажи, – настаивала Маргарита. – Вы знаете уже или нет?

– Нет пока, – Лика тоже легла на бок, лицом к лицу с Маргаритой. – А тебе-то зачем?

– Да так, – Маргарита махнула рукой, не слишком удачно изобразив беззаботную улыбку. – Хочется же заранее знать, кому подарки покупать – мальчику или девочке.

– Что-то уж сильно заранее, – заметила Лика. – Мне рожать ещё только в сентябре.

– Ну да, а я уже волнуюсь, – кивнула Маргарита. – Как будто самой придётся.

Царевна хмыкнула. Поверила она или нет, но продолжать не стала, и Маргарита была ей благодарна. Правдоподобные отмазки у неё закончились.

Чем больше Маргарита думала об этом деле, тем больше ей начинало казаться, что Лика права, и Аддон не сам по себе ляпнул этот вполне прозрачный намёк, и царица не зря собрала их сегодня за обедом в таком составе, и явно не для того, чтобы порадовать девушек или посла. Посол с обеда ушёл совсем не радостным.

Ведь что на самом деле случилось сегодня? Посол Вестлана узнал, что царевна Лика Волховская на четвёртом месяце беременности. Незамужняя царевна. И ему вполне прозрачно намекнули на то, кто отец. И сейчас послу придётся отправлять сообщение в Барилью, что будущий сын царевича Ивана и принцессы Софии будет уже не единственным и даже не первым наследником и претендентом на трон Волхова. А значит, и главный бонус этого брака для Барлоогов оказывается под угрозой. Как и сам брак.

Если, конечно, Лика родит сына. Если царица Марья захочет и найдёт способ легализовать его. Если Иван не передумает сам, узнав о своём первенце. Если, если, если… «До хрена ещё всяких „если“», – расстроенно думала Маргарита, понимая, что не успевает за быстрой мыслью царицы. Эта игра слишком сложна для неё, не говоря уже про Лику. Лику уж она точно не станет обременять всем этим. А ведь есть ещё Соловей. Какого чёрта Марья завела этот разговор про Соловья? Она, конечно, порадовалась за рыжего бандюгана, раздаривающего шикарные перстни, но ведь не просто так царица решила расстроить и унизить Блэквуда. Тогда зачем?

Маргарита была вынуждена признаться, что этого сюжета она уже не догоняет. Эта игра действительно сложна для неё. Ей бы что-нибудь попроще. Из винтовки пострелять. Гранату бросить. Да хоть бы даже рассыпному строю обучать – и с этим она справится, если уж на то пошло. Но не эта чёртова геополитика, которая остаётся чёртовой даже в этом, сказочном мире.

– Будешь крёстной?

Маргарита так ушла в свои мысли, что даже не сразу поняла, о чём спрашивает Лика.

– Прости, что? – переспросила она.

– Крёстной, крёстной, – повторила Лика. – Станешь крёстной для ребёнка?

– О! – Маргарита ошарашенно открыла рот. – Лика, я… Ты это серьёзно?!

– Конечно, – царевна недоумённо пожала плечом. – А кто же ещё?!

Маргарита подтянула подушку, села, прислонившись спиной.

– Лика! – она обалдело смотрела на подругу, не находя слов. – Это, конечно… Ну круто, спасибо, конечно… Но я… Блин, ну какая из меня крёстная! Я же понятия не имею, что делать с детьми. Не говоря уже о том, какой пример буду им показывать. Сомнительный, прямо скажем.

– Не клевещи, Марго! – возразила Лика. – Ты будешь отличной крёстной. Я же видела тебя с Костей, как ты переживала за него. А ведь он тебе никто, чужой мальчишка, считай.

– Вот именно! – горячо воскликнула Маргарита. – Вот потому, что чужой, я и могу с ним как-то общаться, что-то делать. Не дай бог оставить меня с ребёнком, за которого я буду действительно переживать. Я же с ума сойду, хуже любой мамаши буду.

– В чём дело, Марго? – нахмурилась Лика, садясь на колени и взглядывая во взволнованное лицо подруги. – Ты не хочешь быть крёстной?

– Конечно, хочу, – Маргарита тоже пересела на колени, взяла Лику за руки. – Но это такая ответственность, что я… Я ведь даже не особо религиозна, Лик. Так себе из меня крёстная.

– Ты моя лучшая подруга, – настаивала Лика. – Единственная. Кому, как не тебе? Кто ещё сможет заботиться о малыше, кроме меня?

– Да полно кому! Он же наследный принц! Тут тебе и Марья, тут и…

Она осеклась, по выражению Лики сразу поняв, что её понесло не туда. Опять эти треклятые династические вопросы даже в таком простом женском деле. Они и тут не могут спокойно, без задней мысли поговорить о родах и крещении.

– Ладно, – она сжала ладони Лики покрепче, встряхнула. – Я подумаю. И ты подумай ещё. Время есть. Если уж прям действительно решила и не передумаешь, так и быть – я стану крёстной.

Лика слабо улыбнулась, пожала ладони Маргариты в ответ.

– Ну вот. Чего ты упрямишься? Конечно, будешь. И я не передумаю, даже и не надейся.