Школа Бессмертного

Иван бросил на Чёрта хмурый взгляд, качнул головой, ничего не ответив. Фёдор уже возвращался.

– Ну?

– Посадил там, – Фёдор неопределённо мотнул головой в хвост обоза. – Закутал, устроил. Чуток успокоилась.

Иван кивнул.

– Трогаем.

Он качнулся, посылая коня вперёд. Толпа торопливо расступилась, давая дорогу. Иван не оглядывался, но слышал, как в насторожённой тишине его гвардейцы вслед за Босоволком презрительно сплёвывают, проезжая деревню.

На вечернем привале, устроенном в поле, Босоволк опять поинтересовался у Ивана: что делать с девушкой?

Иван помолчал, хмуро глядя в огонь костра.

– Довезём до Лотков, – нехотя ответил он. – Устроим где-нибудь при дворе Товтивила.

– А чего было к нам не отправить, в Ольгино? Ближе же! Сейчас бы уже в тепле была.

Иван косо взглянул на Босоволка и отвернулся. Объяснять ему свои истинные мотивы желания не было.

– У своих ей спокойнее будет, – сказал он, помолчав. – Ты же знаешь, как пограничники наши к мераянам относятся.

– Нормально относятся, – вспылил Босоволк. – Ты чего, Иван?! Последняя война двадцать лет назад была, ещё при батюшке твоём. Успокоились уже все, позабыли. Сам же видел, как наши ходят за ней.

Это была правда. Исключая Лёню Чёрта, все остальные в посольстве – от Босоволка до последнего обозного – приняли Ясю доброжелательно, предлагали то одно, то другое, укутывали потеплее, устраивали поближе к костру, угощали кашей с мясом и горячим сбитнем. Иван подозревал, что отнюдь не бескорыстно, но не хотел тратить время на спор с Босоволком.

– Ходить ходят, а замуж никто не возьмёт, – пробормотал он. – А в Лотках может и повезёт.

– Иван…

– Хватит! – оборвал Босоволка царевич, вставая. – Я спать. И тебе советую. Поднимаемся рано.

Он прошёл, хрупая снегом, к своему небольшому походному шатру. Заметив Потапова, махнул рукой, подозвав.

Фёдор пролез за ним, отогнув полу шатра, почтительно встал у выхода, дожидаясь, пока Иван вздует огонь. Слуг вызывать царевич почему-то не стал.

– Вот что, Фёдор, – негромко начал Иван, – я хочу тебя кое о чём попросить. Но, кроме нас, об этом никто не должен знать. Понимаешь?

Стрелец насторожённо прищурился, кивнул медленно. В серых стальных глазах Ивана поблёскивали свечные огоньки.

– Я не могу это доверить даже Радько с Остеем, – продолжал царевич. – Им ещё возвращаться, не хочу подставлять их под Коломну. А ты ведь не собираешься опять на службу?

– Нет, – качнул головой Фёдор. – Не считая этот поход…

– Ну да. Не считая. – Иван помолчал, пристально глядя в глаза Фёдора; стрелец выдержал взгляд. – Так вот, я о Лёне.

– Да?

– Он не должен доехать до Лотков.

Фёдор молчал. Ждал продолжения.

– Но и в Волхов он должен вернуться не скоро. Понимаешь?

– Думаю, да, – медленно проговорил Фёдор.

– Он должен вернуться в Волхов. Но не скоро, – настойчиво повторил Иван. – Через пару месяцев, скажем.

– Когда мы уже будем в Барилье, – полувопросительно-полуутвердительно произнёс Фёдор.

– Ты меня понял.

Фёдор помолчал, подумал.

– Мне самому всё решить?

– Решай, – кивнул Иван. – Но быстро. Лёня должен отстать от нас завтра. Самое позднее – послезавтра.

Фёдор покивал. Говорить больше было не о чем.

– Я пойду?

– Иди, – отпустил Иван.

Фёдор повернулся, взялся за полу шатра, замешкался.

– Ваше высочество, – позвал он.

– Да?

– Вы ведь не из-за этой девчонки Чёрта оставляете? Не потому, что он влез?

Иван холодно улыбнулся.

– Ты даже не представляешь, насколько не из-за этого.

Следующим вечером, когда стояли в небольшой лесной деревушке под Медынью, снимая зажаренную кабанью тушу с вертела, Фёдор ненароком задел в пах жеребца, с которого молодой извозчик сгружал собранный в лесу хворост. Жеребец взвился, пронзительно заржав. Фёдор попятился, поскользнулся, упав на стоявшего рядом Лёню Чёрта.

Лёня не успел среагировать. Копыта жеребца опустились ему прямо на голову. Подьячий рухнул, обливаясь кровью.

Вокруг повскакали, заорали, пытаясь отогнать взбесившегося коня. Фёдор поймал поводья, дёрнул на себя изо всех сил. Жеребец взбрыкнул, саданув по лежащему в крови Чёрту задними копытами, дёрнул головой, вырвав поводья. Взвился опять, снова опустившись копытами на подьячего.

Только с третьей попытки поймав поводья, Фёдор оттащил жеребца. Переломанного, окровавленного, бесчувственного Лёню занесли в избу.

Иван зашёл, когда Лёню кое-как перевязали и привели в чувство.

– Ты как? – спросил царевич.

– Плохо, – прошептал Лёня. – Плохо, ваше высочество.

– Да, вижу, – Иван покачал головой. – Как же тебе угораздило так?!

– Простите, ваше высочество. Не заметил…

– Да ты-то тут при чём! – с досадой махнул Иван. – Федька, дурак, жеребца ткнул. Ещё ответит у меня. С тобой-то мне что делать?

– В сани, ваше высочество. – Лёня сделал попытку приподняться. – В санях… доеду…

– Ага, ещё чего! Куда тебе ехать, еле дышишь. Нет уж, Лёня. Будешь лежать тут, пока не оклемаешься. За постой, за уход не волнуйся. Я заплачу.

– Как же, ваше высочество?! – Лёня тревожно забегал глазами. – Как же вы без меня-то?

– Справимся как-нибудь. Ты тут лежи, поправляйся. Велю хозяину отправить тебя, как на ноги встанешь.

– Но ваше высочество…