Школа безумия

— Ты права, Эмили. Это не игра. Это реальность. И знаешь что? Маккензи права. Это может погубить нашу жизнь. Мы должны держаться вместе.

Я снова покачала головой, глядя мимо нее на закрытую дверь ванной.

— Я не собираюсь этого делать. Только не ради нее.

— Тогда сделай ради меня. Забудь, что Маккензи даже предлагала. Думай об этом как о нашем с тобой взаимном обещании. Что мы никогда не соврем друг другу. Что мы всегда будем рядом друг с другом. Что мы навсегда останемся подругами.

Была ли Элиза искренней? В тот момент я верила, что да, потому что не могла поверить ни во что другое. Я была напуганной четырнадцатилетней девочкой, которой казалось, что во всем мире нет никого, кто бы ее защитил.

— Клянешься?

Элиза усмехнулась, подняла мизинец и подождала, когда я обовью свой мизинец вокруг ее мизинца.

— Клянусь.

60

Отправьте группу мальчиков, близких к переходному возрасту, на остров одних, без присмотра взрослых, и начнется анархия. Они передерутся. Они поубивают друг друга. Воцарится хаос.

Отправьте группу девочек-подростков на остров одних, без присмотра взрослых, и между ними будет тишь да гладь. Время от времени они могут ссориться, но в итоге станут поддерживать порядок и следить за тем, чтобы никто не умер.

Возможно, у мистера Хьюстона была интересная теория, но всего лишь теория. Хотя он был женат, хотя у него была дочь, он никогда по-настоящему не понимал противоположный пол. Он не знал, насколько мы безжалостны. Насколько коварны. Насколько жестоки.

Сколько бы человек ни было в нашей группе, мы всегда вынюхиваем самую слабую. Возможно, мы ничего не станем делать — просто оставим ее в покое, — но всегда будем знать, кто первой пойдет в расход в случае необходимости.

Еще одна вещь, которую мистер Хьюстон не понимал. Мы, девочки — девочки, которые со временем станут женщинами, — сделаем все возможное, чтобы выжить.

Даже если это означает уничтожение всех остальных.

* * *

Почти в два часа ночи в тупике было тихо. Должно быть, это ночь вывоза мусора, так как у въезда на каждую дорожку были выставлены и большие, и стандартные мусорные баки. Каждый дом выставил мусор, кроме одного. Дома Элизы или, по крайней мере, дома, адрес которого мне прислал Бен. На его дорожке горел яркий свет. В окнах было темно, но это не значило, что ее не было дома. Может, она уже в постели и крепко спит.

Въехав на дорожку, я выключила фары и заглушила мотор. Окна были опущены, и я на фоне звуков охлаждающегося двигателя прислушалась.

Тишина.

Детектив Эрнандес уже наверняка добрался до больницы. К счастью, Терри дождалась своей очереди, и ее осмотрел врач.

Детектив и несколько его подчиненных внимательно слушали, как Кортни рассказывала им, что произошло, что привело к похищению Терри. Детектив наверняка хватится меня — я звонила ему, пробираясь через стоянку сотрудников к машине Дэниела, — и Кортни скажет, что я отправилась искать Элизу.

Это все, что я ей сказала. Я все еще не решила, что скажу Кортни, когда придет время. Пока что у меня все еще не было никаких улик. Вот почему я здесь — чтобы добыть некое неопровержимое доказательство того, что Элиза и Маккензи замешаны, что это они стояли за всем, а то, что рассказала мне Элиза, не просто теория, порожденная ее злобным умом.

Я вытащила телефон и набрала 911. Но зеленую кнопку вызова нажимать не стала. Рано. Я должна убедиться, что Элиза здесь, и Маккензи, если мне повезет. Если они здесь, я просто суну телефон обратно в карман, как сделала это перед тем, как села в машину Элизы. Только на этот раз все разговоры будут записываться на номер 911. И никакая Элиза или Маккензи не смогут заставить меня их удалить.

Через пару секунд после того, как я позвонила в дверь, я задумалась, а тот ли это дом. Я не сомневалась, что Бен дал мне адрес, привязанный к номерному знаку, но что, если Элиза украла машину или поменялась с кем-то номерами? Или сменила имя в реестре автовладельцев. Я могла, сама того не подозревая, запросто разбудить невинную семью. Вдруг у них грудной ребенок, и он в любой момент расплачется. Или собака, которая начнет лаять.

Я задержала дыхание и прислушалась, но улица позади меня была все такой же темной и тихой. Дом тоже. За опущенными шторами не горела ни одна лампочка.

Я собралась снова позвонить в дверь, но передумала. У Элизы был шанс. Если она собиралась ответить на звонок, она бы уже ответила. Я взялась за дверную ручку, ожидая, что та заперта. Но дверь открылась, и я шагнула в прихожую.

— Элиза?

Нет ответа.

Закрыв за собой дверь, я щелкнула выключателями на панели рядом с дверным косяком. Тотчас вспыхнул свет в прихожей, а также в гостиной и столовой.

В столовой стоял голый деревянный стол с четырьмя стульями. В гостиной — диван, кресло, телевизор и журнальный столик. Стены, поняла я, тоже голые. Ни фотографий, ни картин в рамке. Все выглядело безупречно чистым, как будто здесь кто-то жил, но каждую секунду каждого дня убирал за собой.

— Эй? Есть кто-нибудь?

По-прежнему нет ответа.

Щелкая на ходу выключателями, я направилась вглубь дома.