Школа хороших матерей

— Я оставила дочь одну более чем на два часа. Ей было тогда восемнадцать месяцев. А вы?

— Мой сын упал с дерева. Когда был на моем попечении.

— Сколько ему? Высокое ли было дерево?

— Три года. Очень высокое. Он ногу сломал. Я позволил ему играть одному в домике на дереве. Я был рядом, но повернулся к нему спиной. Набирал эсэмэску. Это произошло за одну минуту. Силас решил, что ему хочется полетать. Моя жена, бывшая жена, рассказала в больнице, что случилось.

— И вот вы здесь.

— И вот я здесь. — Он поднимает пластмассовый стакан.

Она знает, что ей бы следовало иметь стандарты повыше, что она, вероятно, придает слишком большое значение его росту. Если бы ей грозила опасность, она могла бы найти убежище в его теле, ему нужно было бы только обнять ее, и она бы спряталась в нем. Она любила чувствовать себя маленькой рядом с Гастом.

Она не единственная, кто нашел себе любимчика. Люди изголодались по разговорам. Матери прогуливаются по лужайке. Отцы взвешивают варианты. Несколько кукол постарше говорят, что им стыдно за родителей.

В прежней жизни Таккер был ученым. Он разрабатывал методы испытания лекарств для одной фармацевтической фирмы. У него дом в Джермантауне, он понемногу его ремонтирует, комнату за комнатой. В этом году там живет друг, которому Таккер платит за ремонт кухни. Фрида спрашивает, какие его прогнозы на возвращение ребенка.

Таккер краснеет.

— Нам обязательно об этом говорить? Я отец, который пытается стать лучше.

— Правда? Это они заставляют вас так говорить? А мы должны говорить: «Я эгоистка. Я опасна для ребенка». Это означает, что вам его вернут?

— Если я не облажаюсь. Мой психолог сказал, прогноз благоприятный. А что у вас?

— От благоприятного до маловероятного.

Таккер сочувственно смотрит на нее. Эти слова не приносят той боли, которую они приносят обычно. Одиночество туманит суждения Фриды. Если бы здесь не было забора, не было кукол, не было последствий, она бы увела его в лес.

— Почему вы это сделали? — спрашивает он.

Ее пугает его прямота, она начинает рассказывать ему о своем очень плохом дне, но ее объяснения звучат особенно нелепо после восьми месяцев в форме. Она рассказывает ему, как вышла из дома за кофе, как поехала на работу, чтобы взять забытую папку, как она думала, что это всего на несколько минут и она сейчас вернется. Она признает, что ей хотелось немного передохнуть. Он признает, что опустил кое-какие подробности. Он писал эсэмэску другой женщине, когда упал Силас.

— Я знаю, знаю, это такая банальность.

— Да, — говорит Фрида.

Она спрашивает, сколько лет женщине, напрягается в ожидании ответа, испытывает облегчение, когда он отвечает, что женщина старше его, коллега. Что это был флирт, а не роман. Они сравнивают разводы. Развод Таккера еще не завершен. Ребенок теперь на попечении его бывшей. Она завела отношения с отцом одного из друзей их сына. Он писатель. Долбаный папаша-домохозяин. Лицо Таккера мрачнеет, когда он начинает говорить про этого нового мужчину. Ей не по себе от его гнева. Наверное, так выглядит и она, когда говорит о Сюзанне. Только что был таким разумным, а в следующую секунду ослеплен яростью.

— Мне пора, — говорит она.

Он прикасается к ее локтю, отчего сладостный трепет проходит по всему ее телу. Она вспоминает, как Уилл вел ее в свою комнату.

— Вы меня осуждаете, — говорит Таккер.

— Именно этим мы здесь и занимаемся.

Она встает и идет на поиски Эммануэль, просит ее попрощаться с Джереми. Таккер продолжает наблюдать за ней.

— Останьтесь, — говорит он. — Мне нравится с вами. А вам?

Она возвращается на свой стул. Он кладет руку на спинку ее стула. Ей следует думать о дочери. Она не может потерять Гарриет из-за мужчины, который допустил, чтобы его ребенок свалился с дерева.

* * *

Матери за обедом сравнивают впечатления: какие из отцов противные, какие привлекательные, какие уже заняты, какие кажутся геями. Бет говорит, что Фрида практически замужем. Мерил считает, что Таккер старый и суперконсервативный, но у него хотя бы есть волосы и, похоже, деньги.

Фрида рассказывает, что узнала о программе обучения отцов. Ее одноклассницы покачивают головами. Они удивлены, но не очень. Больше всего их злят телефонные привилегии. Слухи о том, что экзамены у отцов легче. Слухи, что технический отдел выполняет за них все манипуляции с синей жидкостью.

Фрида говорит о том, что Таккер практически изменял своей бывшей. Его сын сломал ногу. Линда думает, что все относительно. Тройка белых женщин средних лет томится по страховому агенту, который бил свою четырнадцатилетнюю дочь и заставлял ее покупать ему наркотики. Есть несколько совершенно безобидных мужчин, чья единственная вина — бедность. Но они видели плохих отцов, которые лупили детей, ломали руки, вывихивали им плечи, плохих отцов-алкоголиков, наркоманов, нескольких отбывших срок. Один из отцов, вероятно душевнобольной, сказал, что не хочет уходить из школы. Что пройдет курс обучения вторично. Он сообщил Бет, что жизнь в школе лучше. Три раза кормят, кондиционер, кровать. Он все завидовал размерам кампуса, в котором живут матери.