Школа магов. Фрагменты мистического движения в СССР в 70-80 гг ХХ века

Баня тем временем созрела. В каминный зал вошли Рам, Йокси и Айварас. Я объяснил, что затопил печь. Рам сказал, что теперь нужно закрыть заслонку. Закрыли и отправились мыться. Отпарились по полной программе - с толком, чувством, расстановкой. Свежие, в одних полотенцах, отправились, наконец, домой. Заходим - и попадаем в... новую парилку! За те полтора часа, что нас не было, печь раскалилась аж докрасна. Во всем доме было просто не продохнуть. Как я потом понял, тройная доза березовых дров была бы и для зимы перебором. Я просто не сообразил, что тепло начинает появляться лишь где-то через час после начала топки, когда печь разогреется, а не сразу, словно это электрообогреватель. Вот она и разогрелась! Несмотря на полностью открытые двери и окна, спать в эту ночь было практически невозможно. Все, голые, лежали поверх одеял, покрытые испариной, словно в сауне, тихо дурея. Время от времени выходили продышаться на улицу, но это мало что меняло по-существу. Окончательно дом остыл только где-то через неделю...

К тому времени мы обратили внимание на странно пожухлые листья высаженных в день переезда смородиновых кустов.

- Рам, смородина, похоже, не привилась. Может быть, тут почвы не те?

Мастер вышел самолично все проверить. Внимательно обследовав несколько кустов, он поначалу ничего примечательного не обнаружил, но вдруг, осматривая почву вокруг одного из растений, возбудился, замахав нам руками:

- Послушайте, да ведь вы посадили кусты в чистый навоз!

Мы глянули - и правда: все до единого лангермааские кусты хорошо торчали из жирных грядок, куда, почему-то, мы и в самом деле забыли примешать сырой землицы. В результате вся флора просто погорела изнутри. Вот она, реальная агни-йога, - сказал бы Леннон...

XIII. 6. Ночной пожар. Но бывали в Каазиксааре и более фундаментальные агни-явления. Крупнейшее из них произошло в ночь зимнего солнцестояния, в канун 1980 года. Мы сидели небольшой компанией в лаборатории и медитировали. Было около двух часов ночи. Выйдя после сессии на улицу, проветрить легкие, мы с Айварасом вдруг заметили на горизонте легкие всполохи. Наверное, решили мы, это каким-то образом манифестируется аура космического события. А через полчаса всполохи начали явственно поплясывать уже на стенах комнаты. Мы выглянули в окно и поняли, что это горит не космос, а здание колхозного правления, располагавшееся в полутора километрах от нас, на другой стороне снежного поля. А еще через полчаса языки пламени стояли на горизонте как Северное сияние, освещая призрачными бликами заснеженное пространство на много километров вокруг.

"Наверное, - подумалось мне, - так могло бы гореть колхозное правление, подожженное внезапно вышедшими из ночной мглы лесными братьями!" Пожарные машины приехали часа через три. К этому времени оставалось разве что залить водой дымящийся фундамент. Утром мы пошли посмотреть на последствия ночного фейерверка. Все здание, действительно, сгорело, буквально, дотла, до нулевого уровня. Наверное, сгорело и все то, что было внутри: инвентарь, документация, списки коммунистов... Главное - люди не пострадали. А кроме того, колхозное правление перевели в другое место, и таким образом окрестности нашего нового хутора стали еще безлюднее.

XIII. 7. Тексты. В Каазиксаре началась систематическая обработка рамовских текстов, которые в разные этапы жизни мастера были написаны на разных языках. Свои первые философские работы Рам писал по-немецки, живя в Германии, где издавал от имени Общества адвайта-веданты экуменический (в широком смысле слова) журнал "Friede" (Мир). По-немецки он продолжал писать и в первое время после переезда в Эстонию. Однако, затем перешел на эстонский, разработав на нем начала своего философского учения, известного как Нуль-Гипотеза-Теория. После того, как в окружении стали появляться люди, не владевшие эстонским языком, Рам все больше переходил на английский - и в общении, и творчестве. Однако, если немецкий он знал в совершенстве, то адекватного английского для конструирования сложносочиненных философских фигур ему явно недоставало.

Айварас был человеком, в равной степени безукоризненности владевший английским, немецким и русским языками. И еще на довольно приличном уровне он понимал эстонский. Ему как бы сам бог велел заняться дешифровкой рамовского наследия и перевода его в иную систему кодирования. Первоначально Рам полагал сделать только грамматическую коррекцию уже написанного материала, но в процессе работы с Айварасом изменил как цели, так и методы работы. Это должен был быть не просто перевод старых вещей, но новая англоязычная систематизация всего корпуса учения о НГТ. А точнее - ТГН. Именно так - Теория-Гипотезы-Нуля - стала называться финальная англоязычная версия этого интеллектуального продукта.