Школа наемников

Леке набил карманы ягодами про запас и двинулся вдоль скал к пещере. Сегодня, наверное, стоит там от­сидеться, переждать жару и переночевать, а уже утром идти дальше. Заодно мысли в порядок привести, разра­ботать план. Леке даже принялся насвистывать, тихо, почти неслышно, гимн Омеги. Он других песен и не знал, только гимн и несколько строевых...

По осыпи спускались волки. Леке сперва глазам сво­им не поверил: мутафаги шли цепью, впереди — здоро­венный вожак, за ним — остальные, и было их больше десятка. Обычно волки — подлые твари — окружали жертву и нападали скопом, а эти спускались прямо-та- ки в боевом порядке, не скрываясь, будто красуясь пе­ред человеком.

Взяв нож обратным хватом, Леке принял боевую стойку. Против стаи волков не выстоять: нож их плас­тины не пробьет. Деревьев, на которые можно залезть, поблизости нет. Леке медленно отступал, не выпуская волков из поля зрения. Единственное спасение — ска­лы. Курсантов обучали скалолазанию, но он не был уве­рен, что удержится на почти отвесной каменной стене. Волки остановились шагах в пяти. Вожак поедал Лекса взглядом.

Сейчас кинется.

Проклятый голос в голове утверждал, что здесь бе­зопасно!

Леке развернулся и, не оглядываясь на волков, бро­сился к скале. Он заприметил небольшой уступ, за ко­торый можно ухватиться. Нож мешал, и не было вре­мени, чтобы пристегнуть его к браслету. За спиной уда­рили о землю лапы волков — стая пошла в наступление. Зажав нож зубами, Леке прыгнул и повис, вцепившись в уступ. Камень обжигал, потные пальцы скользили. Леке подтянулся, изогнулся, закинул на неширокий карниз ногу, перевалился через край и только тогда глянул вниз.

Волки стояли поодаль. Цепью. Вожак уселся и рас­сматривал человека с интересом. Панцирники даже не пытались допрыгнуть, не выли, не бесновались. Огля­девшись, Леке сам чуть не взвыл от отчаяния. Да, он спасся. Но волки не просто так караулили его: с карни­за не было пути ни в стороны, ни наверх. Только вниз.

Выругавшись, курсант лег на спину и уставился в бе­лесое небо.

Глава 9

ВИТА

В

 очередной раз проснувшись, Артур заметил, что в соседней «комнате» светло, значит, уже рассвет и пора выдвигаться, чтобы не ползать по жаре. Тихонь­ко встал, стараясь не потревожить Гуса, на цыпочках направился к выходу.

— Если не найдешь, к кому прибиться, — пробормо­тал Гус, — возвращайся.

— Куда ж я денусь? — уронил Артур и выскользнул в «прихожую», а затем на улицу.

Солнце еще не взошло над горами, в долине царила прохлада, но еще немного — и станет знойно. Чтобы не заработать солнечный удар, Артур соорудил из тряпки, сохнувшей на ветвях кустов, подобие банданы. Подо­ждав, когда глаза привыкнут к свету, он осторожно по­брел по протоптанной тропинке между ловушками. По­старался 1ус, нечего сказать.

В небе парила крупная птица — падалыцик высмат­ривал добычу. Описав круг, он спикировал на уступ.

Артур миновал завал, направился на восток, к алею­щим вершинам скал. Некроз, значит. Посмотрим, что за некроз. Гусу верить нельзя — мутный он какой-то.

В овраге, где змеился ручей, Артур промыл рану, вскарабкался по сыпучке и зашагал к странным красно­вато-желтым столбам. Когда подошел поближе, понял, что это не столбы, но обточенные ветрами и водой камни. Над ними как будто поработал сумасшедший скульптор, создав диковинные изваяния. Среди скал попадались и узнаваемые — вот палец. Прямо как жи­вой, вон ухо... а вон... Артур ухмыльнулся. Наверное, здесь порода была перемешана с глиной, дожди и вет­ра за много сезонов выточили фигуры. Неуютно меж­ду ними. Кажется: тут обитает чудовище, которое взгля­дом превращает в камень. Наверное, доминанты стре­мились сделать из Пустоши нечто подобное — красивое, но мертвое.

За скоплением каменных фигур открывался вид на северо-восток, где к скале крепилась самая насто­ящая крепость. Шумела вода, ветер доносил людские голоса.

Артур полюбовался на крепость и, заприметив обвал, двинулся к нему, стараясь не задеть кактусы. Обогнул крупные камни и, цепляясь руками и ногами, полез.

«7/е ходи, — нашептывал кто-то в голове, — тебе же сказали, что без толку. Поворачивай назад».

Став на безопасный уступ, Артур вытер пот, залива­ющий глаза. Еще немного, и будет пологая насыпь. По­чувствовав спиной чей-то взгляд, он обернулся — за камни метнулась тень, не имеющая четких очертаний. Что-то в ней было до боли знакомое, Артур пытался отыскать в памяти, кого тень напоминает, уже почти дотянулся до воспоминаний, но в том месте словно об­разовалась пустота. Так стирают рисунки в пыли. По­явилась тревога: за ним следят, и непонятно, кто и с какими намерениями.

Теперь, поднимаясь, он постоянно оборачивался, но тени больше не видел и вскоре убедил себя, что почу­дилось. Но ощущение незримого присутствия чужака никуда не делось.

По насыпи брести было легче; даже оступившись, Артур не сорвался бы с обрыва. У подножия гор, за рощей черных кустов, угадывалась дорога и некто, бредущий по ней. Сердце радостно забилось. Выходит, Гус врал.