Школа наемников

Леке прибавил шаг, стараясь обогнать мысли. Авто­мат висел за спиной, бил, подгоняя.

Интересно, как повел бы себя Гай? Тоже бросился бы с ножом?

У офицера Омеги не должно быть друзей и привя­занностей. Абсолютно свободны лишь те, кому нечего терять.

Споткнувшись, Леке успел сгруппироваться и пока­тился по иссушенной земле. Отдышался, перевернулся на спину и уставился на стремительно белеющее не­бо — над горами появился край раскаленного солнеч­ного диска.

Сейчас Кир, наверное, уже пришел в себя и на ка­рачках ползет умываться к ручью. Надо было сломать ему еще что-нибудь помимо носа, чтобы не мешал, а то ведь он упрямый, будет путаться под ногами. На миг пришла мысль, что Кир следил за ним и понял, где на­ходится тайник, но Леке отверг ее: по идее, схрон да­леко отсюда, и там он был один, это точно.

Пошатываясь, курсант повернул назад. Совсем от жа­ры мозги расплавились, он же за Витой шел! Воспоми­нания о ней были далекими и глупыми, но казались единственными настоящими. Вон два камня, похожие на нерукотворные ворота, узкая лазейка, тропинка ве­дет вверх. А вот и поляна... Взмахнув кожистыми кры­льями, с клекотом взлетел вспугнутый падалыцик и при­нялся нарезать круги в небе.

Посреди поляны зияла дыра — ктото попался в ло­вушку. Значит, ночью приходили волки, шастали во­круг, выли... А Вита была тут одна, без оружия, жалась к стене и боялась, что не доживет до рассвета...

— Вита! — прохрипел Леке, но никто не ответил. — Вита?

Ктото попался в ловушку, и не возле камней, а неда­леко от пещеры. Леке двинулся вперед, ногами расшвы­ривая ветви и траву. Время будто остановилось, как во сне, когда нужно спешить, но не можешь сдвинуться с места. Лекса будто удерживали, оттягивали назад. Воз­ле самой ямы Леке зажмурился — пахнуло смертью. Нет, он не гибели боялся, а необратимости. Вита ушла, смог ла выбраться и ушла в деревню, ее можно найти; там, в яме, на колья нанизан волк. Еда. Мясо.

Вдох-выдох — разлепить веки — шаг вперед. Нет, в яме не мутафаг. Волосы волнами рассыпались по пле­чам, голова опущена, ноги подогнуты, растеклась лужа бурой крови. Правая рука судорожно сжимает кол, еще два кола торчат из земли позади спины.

— Вита? — позвал Леке, еще не веря.

Женщина не шелохнулась.

Тогда он, помогая себе руками, плавно соскользнул на провалившуюся траву и очутился за кольями, как за оградой. Потянулся к девушке, чтобы проверить, бьет­ся ли сердце, и отшатнулся: на него смотрели пустые глазницы. Падалыцики в первую очередь выклевыва­ют глаза.

Почему Гус не сказал ей, что тут опасно? Почему?!

Ярость ослепила, Леке принялся вырывать колья и выбрасывать наверх.

Смерть Виты была быстрой — хотелось так думать. Падая, она завалилась на спину, и колья пробили пояс­ницу, почки. Положив труп на бок, Леке уселся рядом и сжал виски. Его первая женщина, а он не смог ее убе­речь. Надо-то было — предупредить! Проклятый Гус. Убить. Размазать по стенке. Стереть в порошок!

Над головой, гортанно каркая, кружил падалыцик. Леке схватил автомат и дал по нему очередь, но про­махнулся. Тварь спикировала на скалы. Метнувшись в пещеру, он вышвырнул все Гусовы пожитки, нашел бо- лее-менее приличную шкуру, замотал в нее Виту и ре­шил прямо в яме забросать камнями. Хорошая будет мо­гила, глубокая.

Возле скалы была навалена куча камней, словно кто-то знал заранее, что так случится, и готовился. Леке склады­вал обломки в дырявую Гусову куртку, тащил к могиле и высыпал, стараясь не смотреть, как они укрывают женщи­ну, которая еще вчера была живой. Теплой. Настоящей.

Набирая очередную порцию камней, Леке наткнул­ся на чтото белое, копнул, еще копнул и принялся раз­гребать завал руками. Там были остовы, человеческие вперемешку с волчьими. Усопших не хоронят, отделяя кость от кости, — так закапывают туши, освежеванные и разделанные. Даже хрящей нет, и не обглоданы они — отделены. Под костями находились черепа — шесть штук, почти все проломленные.

Накатила вторая волна ярости, захлестнула и понес­ла. Очнулся он возле скалы, расквашенные костяшки кровоточили.

Убить!!! Тварь жить не должна! Леке уже не думал ни о Вите, ни о Кире, таскал камни и хоронил останки вме­сте с Витой. Когда во время боя погибало много наем­ников, их закапывали скопом, это называется братской могилой.

Пристрелить Гуса мало. Задушить голыми руками, вцепиться в горло и смотреть, как он синеет, вывалива­ет язык, чувствовать, как из него медленно уходит жизнь.

Закончив, Леке побежал. Он не ощущал ни жары, ни усталости, огромная, всепоглощающая ненависть владе­ла им. Мир слился в оранжево-красное пятно. Не раз­бирая дороги, Леке несся на восток. Зачем — он не ду­мал, разум отключился. Леке чувствовал, что ему нуж­но туда, его цель там. Если бы ктото сейчас встретился на пути, Леке выстрелил бы без сожаления. Даже если бы это был командир-наставник. Даже если сам генерал Бохан. Лексу необходимо было забрать чью-то жизнь.