Школа. Первый пояс

— Ты волен делать, что хочешь. Все договоры расторгнуты. Но должен приложить все силы в схватках на арене. Это единственное, что ты остался мне должен.

— Что за советы ты хотел?

В Зале повисла тишина. Я ощущал, как тяжелеют взгляды на моей согнутой спине.

— Например?

***

Старейшина обратился ко мне, но ответил Кадор, не дав мне и рта открыть.

— Свои деньги..., — девушка замолчала и глубоко вздохнула. — Мне нужна была твоя помощь. Помощь! В Академии! Мне нужна была твоя сила, твой талант за спиной! Что теперь? Что?

— Не знаю старший. Я из нулевого.

— Невозможно прийти в Академию с лишними знаниями. Но если ты твёрдо решил идти в вольные, то появляется возможность. Не так ли, дружище?

Ранг: Человеческий, Уровень: низкий, Созвездие: первое.

Я молчал, не понимая, чего хочет от меня этот старик.

— Старший, — я поднялся с камня и согнулся в приветствии практиков, идущих по пути возвышения. — У младшего есть просьба. Я прошу ваших наставлений.

— Да тебе какое дело? Иди мимо.

— Лепёшка какая-то. Свежая.

— У этого младшего, — я ещё раз поклонился, — проблемы с мечом. Я не смог вложить в него даже малой частички себя.

Обращение к небу...

— Нет. Это особый, отдельный вид искусства, хоть и пытающийся подражать одной из граней Указов. Я его мастер и сделал полшага на следующий этап возвышения. А это всего лишь разница силы меня и этого насекомого. Но Указы могут провернуть и не такие трюки.

— Эти свитки раньше получали в награду лучшие ученики. Так же, как и ты. Приходили в павильон и покупали за очки полчаса, час чтения. Правила из того времени, когда мы были молоды и учились сами. Жаль, что память превратилась в этот фарс.

— Время, — тихо заметил учитель Кадор. — Твоё слово.

— Что ты хочешь от меня?

— Когда ты врезал Циану, я уж думал, ты взялся за ум. Но твои умствования с богачом, — ватажник покачал головой. — Тяжело тебе придётся в Академии. Ничему тебя история с охотниками не учит.

— Именно в ней я прошёл путь Закалки от начала до конца. Орикол пьёт, называет всех оболтусами и любит травить байки.

— Да, старший.

Дарит щёлкнул пальцами, снова вгрызся во что-то непонятное, пахнущее хлебом, и с полным ртом невнятно произнёс.

— Молодой мастер похвалил, что я взялся за ум и сказал — как разделаюсь с Орденом, то мне будет место в его втором десятке. Ты б знал, как пыжился мой отец!

Виликор стремительно шагнула ко мне, сомкнув стальную хватку тонких пальцев на моей шее.

— Нет.

— Это наказание Небес, — Виликор швырнула меч под ноги, захохотала едва ли не безумно, закрыв руками лицо. — Ты, дура, думала, что отделаешься десятком уроков и будешь в расчёте? Кого ты хотела обмануть?! Небо видит всё и ничего не забывает.

— Правильно, пастух! — отмахнулся от моего предупреждения парень. — Плати подушный налог и можешь хоть весь свой посёлок сюда выписать.

— Весь не надо. И сколько?

— Мне нужно повторять свой вопрос?

Такой вопрос я задавал и маме. Но она клялась, что в квартале не бывало чужаков. Смешно. Чужаки в квартале чужаков. И никто не подходил к ней с угрозами и уговорами. Она даже не смогла припомнить никаких слухов о Снеге по городу. Только о Киртано, что в каких-то магазинах повысили цены.

Смех словно обрезало. Девушка открыла лицо. Красные пятна на белой коже, лихорадочно блестящие глаза.

Учитель прервался. Сейчас пульсировали уже четыре его печати. Старик прикрыл глаза и помассировал виски.

Виликор не схватилась за меч, не сжала кулаки. Но её бешенство было легко различимо в участившемся дыхании, дрожащих крыльях носа, в неестественной бледности лица, на котором страшными провалами смотрелись чёрные глаза.

Виликор подобрала меч и, пошатываясь, двинулась прочь. Я поднялся с колен, ощупал рассечённое ухо и, обернувшись, обнаружил, что с террасы за нами наблюдал весь класс. Ни звука не донеслось с их стороны. Они даже расступились перед старшей бесшумно.

— Вот там это будет его решение. Не здесь.

— Тортус, — после недолгого молчания уверенно угадал старейшина. — Поднимись.

— За пересечение не помню. Никогда не интересовался. Наверняка недёшево. Даже подушный здесь — полсотни зелени в год для ребёнка, что не ступил на путь. Потом сразу после десяти лет — сотня зелени. За каждую звезду меньше на десятку. После восемнадцати опять накинут сотню монет к плате.

— Верно. Леса. Звери. Конкуренты. Копьё как хорошо, так и плохо. Но как основа. Пожалуй. Молот монстров?

— Только если ты будешь пить его со мной.

— Красиво. Но что это меняет? Давай подумаем. Ты унизил, втоптал в грязь Бравура. В Академии, с твоим талантом в техниках, ты бы привлёк к себе внимание. В лучшем случае тебя взял бы в ученики кто-то из Управителей. В худшем получил бы несколько заданий, а после экзаменов — ранг Служителя. И вперёд — служить на границу! Ты бы уже имел вес в Ордене, и семья Киртано ещё подумала бы, связываться или нет с тобой. И уж тем более не рискнула бы делать это открыто. Да ты на несколько лет, вообще, исчез бы с их глаз! А что теперь?