Школа в Кармартене (СИ)

К этому времени стало ясно, что это просители. Из их собственных выкриков следовало, что они выступают от имени народа, а из выражения лица Кромвеля – что то ли он их народом не считает, то ли он не очень хорошего мнения о народе в целом.

Просители велели одному из своих зачитать бумагу. Слова были слышны и наверху.

– «Мы, веря в вашу искренность, избрали вас в качестве наших поверенных и защитников, и вы, призывая Бога в свидетели, клялись со слезами на глазах не обмануть нашего доверия. Мы предоставили в ваше распоряжение то немногое, чем владели, и вы ограбили и разорили нас. Мы доверили вам свою свободу, и вы поработили нас, мы доверили вам свою жизнь, и вы убиваете и истязаете нас ежедневно».

Пока все это звучало под сводами зала парламента, Кромвель не раз и не два оборачивался на Змейка. Змейк сидел безучастно.

– Слушай, это известный очень какой-то документ, знаменитый. Это исторический день какой-то, – зашептал Ллевелис. – Помнишь: просители, петиция…

Внизу стоял гул от многих голосов.

– Вглядитесь внимательно в наши лица; попробуйте жить, как мы, на два пенса в день!..

Кромвель в очередной раз обернулся взглянуть на Змейка, как бы ища поддержки. Змейк кивнул ему.

– Довольно. Я положу этому конец, – вскричал Кромвель, сбежал с возвышения, выхватил кинжал и ударил им читавшего петицию. Тот упал. – Я отучу этих мерзавцев устраивать здесь погромы! Смерть…

– Боже мой! Это знаменитый день, точно. Это… это… 12 июля 1653 года! Травля собаками просителей в парламенте!.. Там же был и голод, и тяжелое положение, и действительно пришли люди с отчаяния!.. – потерянно говорил Гвидион, перегибаясь через балюстраду и стараясь разглядеть, что сталось с упавшим.

Змейк стоял, наблюдая за происходящим с некоторого расстояния. Затем он поднялся, легким шагом пересек возвышение вроде кафедры, спрыгнул с невысокого края и встал у Кромвеля за спиной. Затем появились собаки, явно ища, чем они могут быть полезны лорду-протектору, и подтверждая, что Гвидион помнит правильно.

– Я… совершенно не боюсь собак, – деревянным голосом сказал Ллевелис. – Но…

– Гоните вон весь этот сброд, – Кромвель слабо протянул руку вперед, указывая на жертв. Затем он пошатнулся. Змейк твердо взял его под руку и повлек прочь, попутно говоря ему что-то на ухо, и то, как Кромвель вис на нем, наводило на мысль, что без Змейка он, скорее всего, не может ступить ни шагу.

* * *

Гвидион открыл глаза. На огромной высоте у него над головой перекрещивались древние потолочные балки, каждая толщиной с дуб. Между балок царила тьма. Их зашвырнуло при возвращении в самые недра башни Курои, где на полу камнями был выложен очаг, над огнем кипел подвешенный на скрещенных копьях громадный котел и жарился на вертеле кабан. В углу, однако, стоял огромный канцелярский шкаф, куда следовало складывать письменные работы по пребыванию в прошлом.

– Зачем профессор Курои нас туда послал, как ты думаешь? – спросил Гвидион у Ллевелиса.

– Может быть, он хочет нас предупредить, что Змейк – страшная личность, запятнавшая себя многими преступлениями, и ученикам его следует быть осторожными? – предположил Ллевелис.

– Что ты говоришь? – возмутился Гвидион. – Это Змейк, который… столько с нами возится? Так старается для нас?..

– Знаешь, давай-ка я напишу за тебя отчет. А ты отдыхай. Прислонись вот тут к стенке, – заботливо сказал Ллевелис.

Он, тыча пером в полувысохшую чернильницу, нацарапал отчет, кинул его на стопку других отчетов и затем, очень оберегая Гвидиона, вывел его под руку из логова Курои.

Гвидион, который все это время что-то себе думал в своей упрямой голове, сказал:

– Я хочу увидеть Змейка.

– Ты не хочешь увидеть Змейка, – заверил его Ллевелис. – У тебя временный шок. Ты сядь вот тут на бортик у фонтана, я сейчас.

Пока Ллевелис бегал искал, из чего можно сделать компресс, к Гвидиону успел подсесть проходивший через южный двор Кервин Квирт. Между ними произошел загадочный разговор.

– Мы только что с практических приложений. Видели заседание парламента от 12 июля 1653 года, – сказал Гвидион.

– Когда мы в свое время изучали раздел о протекторате Кромвеля, я там видел публичную казнь, – сказал Кервин Квирт. – Черт его знает, от какого года и числа, не помню. Что вы думаете о профессоре Курои?

– Он замечательный человек. Он хочет, чтобы мы знали историю, – твердо сказал Гвидион. – Ну… кто не видел реакции алюмотермии, тот сберег зрение…

– Но кто видел алюмотермию, не забудет уже никогда, – закончил Кервин Квирт.