Школа жизни

15 февраля 1941 года с волнением входил я впервые в Большой Кремлевский дворец. С любопытством рассматривал делегатов конференции, съехавшихся сюда со всех концов страны. Впервые увидел тогда И. В. Сталина и других членов Политбюро. Бросилось в глаза, как заметно изменились Михаил Иванович Калинин и Климент Ефремович Ворошилов, которых видел раньше.

Доклады и выступления делегатов были исполнены заботы о дальнейшем развитии экономики страны, укреплении ее оборонной мощи. Особое внимание обращалось на усиление партийного руководства промышленными предприятиями и транспортом, своевременное выполнение производственных планов, неустанное совершенствование и освоение новой техники, соблюдение строжайшей дисциплины.

Я старался не пропустить ни одного слова, ни одной важной мысли, особенно из тех, которые, как мне казалось, непосредственно относились к севастопольской партийной организации. Все записывал и записывал… А когда возвращался в Севастополь, у меня рождались новые и новые мысли о том, как перестроить нашу работу.

Севастополь встретил хорошими новостями. Коллектив Морского завода успешно вошел в график и выполнил план первых двух месяцев 1941 года. Справились с производственными заданиями и все другие промышленные предприятия города.

Но это не успокаивало. Чтобы выполнить решения Всесоюзной партконференции, предстояло значительно улучшить работу предприятий городской промышленности, усилить местную противовоздушную оборону, оживить деятельность массовых оборонных организаций.

Это стало нашей задачей номер один. Как-то в горком партии пришел начальник гарнизона полковник Петр Алексеевич Моргунов, вслед за ним председатель горсовета Василий Петрович Ефремов.

— В случае войны туго придется нам без налаженной местной противовоздушной обороны! — сказал Моргунов. — А до войны, пожалуй, не так уже и далеко. Не верю я в добрососедские отношения с фашистской Германией. Не зря так близко подобрались ее войска к нашей границе.

— Что правда, то правда, — поддержал его Ефремов. — Давно пора по-серьезному заняться местной противовоздушной обороной.

С первых же дней работы в горкоме у меня установился тесный контакт с начальником гарнизона. П. А. Моргунов часто заходил в горком и горисполком, старался быть полезным чем только мог. Как начальник гарнизона и командующий береговой обороной флота, он давал немало полезных советов по организации ремонта кораблей. Будучи членом горкома и депутатом городского Совета, вникал во множество самых разнообразных вопросов, связанных с наведением порядка и дисциплины в городе. Общительный, всегда уравновешенный, Петр Алексеевич удивительно располагал к себе. Его уважали, к его советам прислушивались.

И на этот раз Петр Алексеевич был прав: местной противовоздушной обороной мы занимались не так, как требовала обстановка весны 1941 года. Посоветовавшись с обкомом партии и с командованием, бюро горкома решило усилить этот участок военной подготовки населения.

Чаще стали проводиться учения МПВО. Руководящие работники города и районов тщательно проверяли состояние затемнения города: ездили на предприятия, заглядывали во дворы, забирались на вышки, на Малахов курган. Не раз в воздух поднимались военные летчики и указывали на недостатки маскировки.

На предприятиях даже выполнение срочных и важных спецзаказов с наступлением темноты разрешалось вести только при условии соблюдения светомаскировки. Никому и никаких поблажек не давалось. Правда, некоторые хозяйственники смотрели на учения, как на прискучившую игру.

— А как же в случае войны?!.

— Ну, тогда другое дело, — беззаботно отвечали они.

С беззаботностью пора было кончать. Снова и снова объявлялись учебные тревоги.

Вскоре начальник гарнизона признал состояние светомаскировки города вполне удовлетворительным. Об этом докладывали летчики, летавшие по ночам над Севастополем.

Первые итоги работы по налаживанию МПВО обсуждались на собрании городского партийного актива. На нем решили приступить к регулярной тренировке штабов, команд и служб местной противовоздушной обороны, широко привлечь население, учения проводить в обстановке, приближенной к боевой.

Во время учений представители командования давали штабам и службам МПВО специальные задания. Возникали «пожары» на пустырях и площадях: поджигали мусор, где-нибудь в тупике по-настоящему подрывали железнодорожные и трамвайные пути, временно выводили из строя водопровод, телефонную связь, электроосвещение. Посредники следили за тем, насколько быстро обнаруживались и ликвидировались пожары и повреждения.

Штабы, команды МПВО, группы самозащиты находились все время в готовности. От них требовалась хорошо налаженная служба наблюдения и связи, четкая работа пожарных и аварийно-восстановительных команд. На предприятиях, в учреждениях, при домоуправлениях и уличных комитетах возникали все новые и новые команды, посты наблюдений, группы самозащиты. К учебным тревогам стали относиться серьезнее.

Во время одного из учений раздался звонок из обкома партии:

— На вас поступила жалоба.

— На что жалуются?