Школа злословия

Леди Тизл. Выслушайте меня, сэр Питер! Я пришла сюда не по делам вашей воспитанницы и даже не зная, что этот господин имеет на нее какие-то виды. Я пришла, соблазненная его коварными увещаниями, готовая внимать его мнимой страсти, а то и принести в жертву его низости вашу честь.

Сэр Питер Тизл. Теперь как будто правда выясняется!

Джозеф Сэрфес. Эта женщина сошла с ума!

Леди Тизл. Нет, сэр, к ней вернулся ее рассудок, и вы сами этому помогли своим искусством. Сэр Питер, вы, конечно, можете мне не верить, но ваша нежность ко мне, которой я была невольной свидетельницей, так глубоко проникла мне в сердце, что, если бы я ушла отсюда, избегнув этого позорного разоблачения, моя будущая жизнь доказала бы, насколько искренна моя благодарность. А что до этого сладкоречивого лицемера, который пытался обольстить жену своего не в меру доверчивого друга и в то же время почтительно ухаживал за его воспитанницей, то для меня он предстал в таком постыдном свете, что я, которая слушала его, не могу больше себя уважать. (Уходит.)

Джозеф Сэрфес. Невзирая на все это, сэр Питер, небо свидетель…

Сэр Питер Тизл. Что вы подлец! И я вас оставляю наедине с вашей совестью.

Джозеф Сэрфес. Вы слишком поспешны, сэр Питер. Вы должны меня выслушать. Человек, который, не желая удостовериться, отказывает…

Сэр Питер Тизл и Джозеф Сэрфес уходят, продолжая говорить.

Действие пятое

Картина первая

В библиотеке Джозефа Сэрфеса.

Входят Джозеф Сэрфес и слуга.

Джозеф Сэрфес. Мистер Стенли? А откуда ты взял, что я хочу его видеть? Ты же должен был понять, что он явился с какой-нибудь просьбой!

Слуга. Сэр, я бы его не впустил, но с ним пришел этот мистер Раули.

Джозеф Сэрфес. Вот болван! Как будто я сейчас расположен принимать бедных родственников! Тогда почему же ты не просишь его сюда?

Слуга. Сию минуту, сэр. Ей-богу, сэр, я не виноват, что сэр Питер обнаружил миледи…

Джозеф Сэрфес. Убирайся, дурак!

Слуга уходит.

Нет, никогда еще судьба так не шутила с умным человеком! Мои отношения с сэром Питером, мои надежды на Марию — все рухнуло в единый миг! На редкость подходящая минута, чтобы выслушивать чужие печали! У меня не найдется для Стенли даже сочувственных слов. Вот он идет, и Раули с ним. Мне надо все-таки собраться с мыслями и навести на лицо хоть чуточку сострадания. (Уходит.)

Входят сэр Оливер Сэрфес и Раули.

Сэр Оливер Сэрфес. Что это? Он не хочет нас видеть? Это был он или нет?

Раули. Это он, сэр. Но я боюсь, вы явились слишком уж неожиданно. Он такой слабонервный, что вид бедного родственника ему не по силам. Мне бы следовало сперва его подготовить.

Сэр Оливер Сэрфес. Черта мне его нервы! И это его сэр Питер превозносит как человека самого сострадательного образа мыслей!

Раули. Насчет его образа мыслей я не берусь судить. Надо отдать ему справедливость, что умозрительного сострадания у него не меньше, чем у любого джентльмена в королевстве, хотя он редко нисходит до того, чтобы давать ему чувственное применение.

Сэр Оливер Сэрфес. А между тем у него полны ладони сердобольных изречений.

Раули. Или, вернее, полон рот, сэр Оливер. Самое заветное его изречение, по-моему: «Прежде чем помочь другому, своему помог бы дому».

Сэр Оливер Сэрфес. И его помощь, по-видимому, такая домоседка, что никогда не выходит со двора.

Раули. Я думаю, вы в этом убедитесь. Но вот и он. Не буду вам мешать. Так, значит, как только вы с ним расстанетесь, я вернусь доложить о вашем приезде уже по-настоящему.

Сэр Оливер Сэрфес. Да, а затем мы встретимся у сэра Питера.

Раули. Не теряя ни минуты. (Уходит.)

Сэр Оливер Сэрфес. Не нравится мне его сладкая физиономия.

Входит Джозеф Сэрфес.

Джозеф Сэрфес. Сэр, я приношу вам десять тысяч извинений в том, что заставил вас минуточку подождать. Мистер Стенли, если не ошибаюсь?

Сэр Оливер Сэрфес. К вашим услугам.

Джозеф Сэрфес. Сэр, я надеюсь, вы окажете мне честь и присядете. Прошу вас, сэр.

Сэр Оливер Сэрфес. Ах, сэр, не беспокойтесь. (В сторону.) Уж слишком он любезен.

Джозеф Сэрфес. Я не имею удовольствия быть с вами знакомым, мистер Стенли. Но я крайне счастлив видеть вас в добром здоровье. Ведь вы приходитесь близким родственником моей покойной матери, мистер Стенли?

Сэр Оливер Сэрфес. Да, сэр. Настолько близким, что теперешняя моя бедность, я боюсь, может повредить доброй славе ее богатых детей, — иначе я никогда не позволил бы себе вас беспокоить.