Шлейф сандала

- Как и обещал, я выкупил все долги, сделанные Марией Петровной и ее сыном. Усадьба Черкасовых теперь принадлежит мне. Теперь тебе нужно решить, как быть с твоим именем.

- Вы уж на меня не обижайтесь, но я не хочу рисковать своей семьей, - ответила я. Это решение я приняла еще несколько дней назад, и сразу же на душе стало легко. – Быть мне Еленой Федоровной Волковой до конца своих дней. А вы и так останетесь моим отцом. Без всяких признаний меня дочерью.

- Погоди-ка с выводами! – засмеялся Павел Васильевич. – Я ведь тоже размышлял над этим. И кое-что придумал. Это не совсем законно, но все же мы преследуем благую цель…

- Я не совсем понимаю, что тут можно придумать, - мне и правда тяжело было представить какой-то третий вариант решения этой проблемы.

- Все просто. Я признаю своей дочерью не Черкасову Ольгу Дмитриевну, а Волкову Елену Федоровну, - ответил граф. – Она ведь была сиротой. Так? В этом случае все решится само собой. Ты сможешь выйти замуж без моего разрешения, тебе не придется рассказывать дядюшке о том, что ты не ты. Твое прошение от имени Волковой в министерство не станет проблемой в будущем.

- Но как же люди, которые знают меня?

- Кто? Мачеха умерла, Николай в тюрьме, слуг из усадьбы ты можешь забрать, когда выйдешь замуж. А еще я советую продать ее вместе с землями и вложить деньги в дело, - сказал Загорский. – Еще одна причина, по которой стоит это сделать: порвать связь с прошлым. Искать тебя точно никто не станет.

- Вы забыли о бароне, - напомнила я ему. – Он ведь тоже прекрасно знает, кто я такая. Наши пути могут пересечься и…

- Кстати о бароне… Умом тронулся его милость, – Павел Васильевич не дал мне развить мысль. Он развел руками, давая понять, что и сам удивлен сему факту. – И такое бывает. Все-таки жизнь жестоко учит неразумных людей. Только они, увы, понимают свои ошибки слишком поздно. А барон, похоже, ничего понять и не успел.

- Как это случилось? – я удивленно взглянула на отца.

- Поговаривают, что его в доме терпимости, прости Господи, ударили сильно. Заговариваться стал, в углы невидимым визитерам кланяться. А в последнее время песни в исподнем орет с балкона. Вот такие дела…

Неужели это моя работа? Мне даже стало немного жаль его. Но разве Лапин пожалел меня? Думал ли он, что чувствует молодая девочка, которую отдавали ему, как овцу на заклание? Бр-р-р-р… Да и черт с ним. Граф прав: каждый заслуживает той участи, которую имеет.

- Но все-таки есть во всей этой афере нечто неприятное… У меня такое ощущение, что я предаю память настоящей Елены Федоровны Волковой, - меня действительно заботила нравственная сторона вопроса. – Некрасиво по отношению к ней. Ее словно и не было в этом мире.

- А ты посмотри на это с другой стороны, - граф обнял меня. – Мне кажется, она благодарна тебе за то, что ее ребенок получит от жизни очень многое. Это ведь удача для девочки… У нее есть любящая мать, семья, а еще достаток. Плюс дед граф и отчим князь! Могла ли эта бедная женщина мечтать о такой судьбе для своего ребенка?

В этом, конечно, он был прав, но пройдет еще много времени, прежде чем моя совесть успокоится. Как бы оно ни было, мать Танечки не должна лежать в Богом забытом месте… Да и кто знает, как отреагирует малышка, когда вырастет? Я бы не хотела потерять ее.

Глава 115

Глава 115

Нино сидела за столом с таким видом, будто происходящее ее совершенно не касалось. Но как бы девушка ни демонстрировала свое показное равнодушие, внутри у нее бушевала целая буря. Нет! Они не могут выдать её за этого человека! Никогда Тенгизу Фицхелаури не стать ее мужем!

Как можно быть такими жестокими?! Несправедливость сводила ее с ума, и Нино боялась, что сейчас из ее глаз брызнут предательские слезы. Ее идеал - красавчик Туманов! Только он достоин стать ее мужем! Нино хотела его со всей страстностью своей девичьей души. Плевать на всё и на всех! Нет. Нельзя показывать свою слабость!

Девушка бросила на навязанного жениха быстрый взгляд и вспыхнула. Он смотрел на нее.

Нино не отвела глаз, гордо вскинув подбородок. Пусть знает, что ее не сломать! Он должен понимать, что не пара ей!

Да, Тенгиз Фицхелаури обладал высоким ростом, хорошей статью. Его семья происходила из древнего благородного рода… Он был героем и совершил подвиг. Но этот жуткий шрам, начинающийся у правого виска и убегающий до самой шеи… Когда мужчина поворачивал голову другой стороной, то его внешность можно было даже назвать привлекательной. Но Нино не могла стать женой человека с физическим недостатком!

Темные глаза Тенгиза смотрели на нее внимательно, изучающе, словно он пытался понять, о чем она думает.

С Тенгизом приехал его отец, седой статный мужчина. Они были очень похожи, и оба могли похвастаться настоящей грузинской внешностью. Широкое лицо, высокий лоб, узкая выпуклая челюсть и орлиный нос, придающий облику суровой мужественности.

- Нино, покажи Тенгизу нашу оранжерею, - обратился к ней отец. – Вчера мне привезли еще одного попугая, который так потешно повторяет некоторые слова! Думаю, тебе будет интересно взглянуть на него, дорогой.