Шлейф сандала

- Прошу, не перебивай меня, Датико, - старая Кэто прижала к его губам сухие пальцы, унизанные перстнями. – Нино не имеет права носить украшения этой святой женщины. Я знаю, что Этери поддержала бы меня. Потом, когда у вас родится дочь, вы передадите украшения ей…

Давид не стал больше возражать. Он видел, как это важно для Кэто. Это было ее решением.

- Дзалиан мадлобэли вар, бэбиа…(я вам очень благодарен, бабушка).

- Раме ар игхирэба, Датико (не стоит), - женщина крепко обняла его. - Гису рвэбт тквен бэдниэрэба. (желаю вам счастья). А теперь иди, я хочу побыть одна.

Глава 116

Глава 116

Первый снег начался совсем неожиданно. Тяжелая туча нависла над городом, будто шапка из овчины, и стало как-то неестественно тихо. После полудня с неба начали срываться крупные снежинки, медленно опускаясь на мерзлую землю. Снег укутывал дома, деревья, людей, и все становилось сказочным, как в “Щелкунчике” Гофмана.

Артемий, управляющий и Эмиль уехали в Англию. И теперь Дора постоянно грустила. Особенно на девушку нападала хандра, когда она смотрела на Арсения. Молодой человек чувствовал себя уже намного лучше. Он посвежел, болезненная худоба ушла, и у него даже начали появляться кое-какие воспоминания. Это немного пугало Дору. Ей казалось, что если Арсений вспомнит, что происходило между ним и братом, то непременно возьмется за старое. Но я так не думала. Он пережил много неприятных моментов, которые должны заставить его переосмыслить свою жизнь. Да и благородный поступок по отношению к Нино говорил о многом.

А еще в здании, где я собиралась заняться производством духов, побывала комиссия из министерства. Четверо строгих мужчин осмотрели все до каждого флакона, задали мне тысячу вопросов и отбыли. Я даже не успела понять, какое на них произвела впечатление.

В помещении уже стояли столы. Я заказала на стекольном заводе тару для духов, емкости для смешивания, емкости для хранения и многое другое.

- Все будет хорошо. Почему ты сомневаешься? – Минодора удивленно взглянула на меня. Мы сидели на моей кухне, наслаждаясь ароматным чаем, и обсуждали вчерашнюю инспекцию из министерства. – На тебя это совершенно не похоже.

- Да, ты права. Для переживаний нет причин, - вздохнула я. – Просто мне иногда кажется, что это никогда не произойдет.

- Попросила бы Павла Васильевича…

- Нет, - твердо ответила я. – Не стану никого просить. Пока у меня получается двигаться вперед без посторонней помощи, так и будет. Мне хочется уважать себя за то, что я смогла что-то создать в этой жизни своими силами.

- Я понимаю, – Минодора подняла чашку с чаем. – Давай за нас. И, конечно же, за будущие свершения.

Подруга уехала домой после обеда. Теперь у нее было много забот: две усадьбы, лавка, фабрика, матушка со своими капризами и Арсений, которому тоже требовалось внимание.

Степанида Пантелеймоновна словно бы и смирилась с положением дел, но нет-нет да пыталась иногда напомнить дочери о Борисе. Мол, вскоре выпустят его из тюрьмы. Заплатит он штраф и пускай в город возвращается. Вместе жить куда лучше, чем по отдельности. Но Дора была непреклонна.

- У Бориса есть дом, отцом завещанный. Пусть там и живет. А я наведываться туда стану. Чтобы он за старое не взялся.

А на выходных в их доме объявились нежданные гости. Это был купец Норкин Лонгин Игнатович с дочерью Соломонидой. Он молча протянул Доре закладную, которая указывала на то, что Борис задолжал ему непомерно огромную сумму.

- Имущество хотите Борискино забрать? – Минодору этот визит совершенно не удивил. Она предполагала, что примерно так и закончится барство брата.

- Нет, не хочу. У меня другое предложение, - совершенно неожиданно заявил Лонгин Игнатович. Он посмотрел на Соломониду, и та деловито кивнула, соглашаясь с отцом. – Я и штраф оплачу Борискин, и похлопочу, чтобы его побыстрее из тюрьмы выпустили. А за это он на моей дочери женится.

Минодора изумленно покосилась на Соломониду. Девица Норкина имела довольно своеобразный вид. Высокая, громоздкая, с длинными руками, заканчивающимися большими красными кистями, она выглядела угрожающе. Таким разворотом плеч мог похвастаться не каждый мужчина, и Дора даже мысленно посочувствовала портнихе, которой приходилось шить ей одежду. У девушки была квадратная, выступающая вперед челюсть, глубоко посаженные маленькие глазки, мясистый нос и черные усики над верхней губой.

- Вы знакомы с моим братом? – спросила она у Соломониды, и та, кивнув, баском сказала:

- Виделись с ним в гостях. Да и к нам он раза три захаживал, чтобы денег у батюшки просить.

- И он согласен венчаться? – в этом Дора почему-то очень сомневалась.

- Да разве у него выбор имеется? – хохотнул Лонгин Игнатович. – Вы ему передайте, что ежели он откажется на Соломониде жениться, так я обдеру его, как липку. По миру пущу. А так как всего имущества все равно не хватит на погашение долга, я еще и в суд подам.