Читаем Шлейф полностью

— Никак.

— И что же будет?

— Таков указ министра здравоохранения, — развел он руками. — Медсестры заходят в масках и костюмах, дети при виде их истошно кричат. Бедные матушки не могут привести их в чувство. Плохое время для этих детей, госпожа Альтер. Спасибо, что не забываете.

Вдыхая аромат бело-розовых цветов миндаля, Шуля думала о том, сколь мелки ее переживания по сравнению с тем, что рассказал ей араб-охранник.

В сумке трещал телефон. Арон прибыл, ждет ее у источника.

<p>Удар в гонг</p>

Машина остановилась у входа в ресторан-курильню с двумя черными иероглифами на золотом фоне. Внутри — сплошные зеркала: слева, справа, в глубине и даже на лестничных пролетах. В кассе тучный китаец, голый по пояс, перекидывает костяшки счетов: он почти полностью загораживает собой длинную комнату, где в полутьме виднеются силуэты людей. Китаец с бульдожьей мордой ведет его в отдельный кабинет. Влюбленная парочка воркует по-английски над огромным блюдом с перламутровыми лангустами, на столе — гора полых пунцовых панцирей. Китаец — впереди, он — за ним. Поднявшись по лестнице, он оказывается в пустой комнате со створчатыми дверьми, на каждой — по зеленому дракону.

Бородин должен быть здесь через десять минут. Он прибыл из Уханя в Пекин за два дня до начала слушания дела по поводу ареста его жены Фани. Анатолию Канторовичу, юридическому советнику посольства, предстояло защищать Бородину перед китайским судом.

— Что подать, мистер? — спросил китаец.

— Байцзю, бутылку минеральной воды.

Духоту пекинского лета 1927 года раздувал вентилятор. Его лопасти, как в прошлые лета, двигались с той же скоростью по часовой стрелке, а вот лопасти советской машины, внедрявшей революционный дух в китайские массы, утратили прежний ритм движения, а порой и вовсе крутились впустую. И все — из-за заклятого врага Советов, титулованного бандюги Чжан Цзолиня, возглавившего Армию Умиротворения Страны. Теперь он распоряжался сухопутными и морскими силами, к нему же примкнули и белоэмигранты.

Все усилия СССР, в первую очередь огромные деньги, затраченные Страной Советов на создание аналога в Китае, провалились этим летом. Огромный штат полпредства с агентурной сетью на Юге и Севере оказался неспособным поднять феодальный Китай на революцию. Cвой первый научный труд по истории Китая Анатолий Канторович посвятил особенностям местного феодализма. Он пытался объяснить, почему Китай пока еще не готов совершить решительный прыжок в социализм, минуя капитализм. Предисловие к книжице написал вождь Коминтерна Карл Радек, за что его похвалил Троцкий. В пику Сталину, требовавшему от советского аппарата мобилизовать китайскую армию рабочих и крестьян. Июньский призыв Сталина всполошил левое крыло гоминьдановского правительства, и оно, порвав с коммунистами, пошло на союз с Чан Кайши. Что и привело к провалу нынешнего этапа революции.

Снизу доносился стук костяшек домино, слышались удары гонга и завывания однострунной скрипки. Несогласованный этот шум перекрывали разрывы петард.

Бородин, разумеется, немало постарался для того, чтобы Сталин вверил ему миссию политического советника Китайской национальной народной партии. Выступая на конференции в Кантоне, Сунь Ятсен сказал: «Чтобы учиться у русских революционеров, я пригласил Бородина в советники… Учитесь у него»!

Совместно с Сунь Ятсеном им удалось отразить японскую агрессию и объединить Китай. В 1923 году при содействии Бородина национальная партия получает огромную военную и финансовую поддержку от Коминтерна. Кроме того, страна Советов берет на себя содержание Института подготовки крестьянских кадров. Одним из его директоров был Мао Цзэдун, а Академию военной школы для подготовки революционных офицерских кадров возглавил в 1924-м Чан Кайши. Все было отлажено — и поставки советского вооружения, и график работы полпредства. И тут произошло непредвиденное — Сунь Ятсена постигла смертельная болезнь. Бородин не отходил от постели умирающего. В газетах писали, что великий китаец передал русскому важное духовное послание. Бородин ему внял, но не успел претворить в жизнь. Из-за Чан Кайши. Тот немедля принял на себя политическое руководство партии, и к 1925 году, при финансовой и кадровой поддержке СССР, прибрал к рукам всю страну.

Послышались шаги. Рослый Бородин в кителе и брюках, заправленных в голенища сапог, бодрой походкой следовал за китайцем.

Бородин извинился за опоздание и долго ворочался в плетеном кресле в поисках удобного положения для своего весьма отяжелевшего тела. Облик Михаила Марковича Бородина (на самом деле Грузенберга) хранил в себе черты еврейского подростка из штетла, влюбленного в «Капитал» Маркса. При этом он был по-гитлеровски прилизан, черные, уже начавшие редеть волосы рассекал косой пробор.

От рисовой водки Бородин отказался, но лягушек со змеями откушал бы с радостью.

Анатолий Яковлевич ударил в гонг. Явился китаец.

— Рагу из лягушек, йес. За змеями, мистер, следует спуститься на кухню: клиенты выбирают сами.

— Пока давайте рагу, за змеями спустимся позже.

Перейти на страницу:

Все книги серии Художественная серия

Похожие книги