Читаем Шлюха полностью

Ми помахала девочкам, сказав им, что должна привести в этот мир нового ребенка и что они увидятся позже. Я посмотрела ей вслед, глубоко вздохнув, встала и убрала наш мусор. Если бы я начала незамедлительно, то смогла бы увести оттуда девочек уже к двум. Уйти на это должно было около двадцати минут. К счастью, нам еще нужно было заехать в одно место, по их же просьбе. Это должно было помочь.

Роуэн, конечно, справилась быстрее Офелии. Она натянула свои кроссовки и стояла позади меня, пока я задабривала Фи.

— У нас не будет времени на книжный магазин, если ты не вылезешь оттуда, — подначивала я ее.

Роуэн помогла мне. Она ждала выхода новой книги о Скупе с тех пор, как мы прочли первую. Это было около шести недель назад.

— Пойдем, Фи. Ты разве не хочешь почитать о Скупе?

Лично я хотела. Сара и Скуп были командой, работали вместе, помогая животным найти хорошие семьи. Скуп был говорящей собакой, но сюжетная линия была милой и преподавала много достойных уроков. В центре каждой книги был новый котенок или щенок. Следующая книга называлась «Последний котенок: забытый изгой». Это помогло вывести девочек с игровой площадки, но к тому времени, как мы приехали в книжный магазин, каждой удалось развести меня на две книги.

Убедившись, что я взяла один из экземпляров книги о Скупе, Фи и Роуэн сели за маленький столик читать большую книгу с картинками. Неважно, что их книге был отведен целый стеллаж, они не хотели, чтобы книги раскупили до того, как мы уйдем. Я неосознанно осмотрела секцию для мальчишек, выбрав рассказ о желтом тракторе с полным ковшом грязи. Улыбнувшись, я взяла книгу, чувствуя головокружение от мысли, что смогу прочитать ее ему.

— Привет, как ты?

Нахмурившись, я повернулась на знакомый голос, не говоря ни слова.

— Скуп, — сказал Лейн, продемонстрировав свой экземпляр книги. — Шанс уже трижды позвонила мне.

Я все еще не могла говорить. Голову наполняли картины того, что я узнала, и слова Ми. Он не обязан был принимать участие.

— Почему ты хотел, чтобы Ник продолжал? Чтобы он продолжал гипнотизировать меня? Ты не пытался помочь мне, да? Делал это ради своей выгоды. Так ведь, Лейн?

Лицо Лейна осунулось, улыбка исчезла, а загорелая плоть побелела.

— О чем ты говоришь?

— Я знаю. Я смотрела видео. Я знаю, что ты сделал со мной. В первую нашу встречу. Я все знаю, — сказала я, даже не думая. Я должна была сказать и имела на это право.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, Гэбби, — произнес он еще раз — еще одна жалкая попытка заставить меня поверить в очередную ложь.

— Почему ты просто не можешь сказать мне, Лейн?

— Гэбби, я помог тебе. Не я здесь злодей. Я сделал все, что мог, чтобы помочь тебе, не смей говорить, что все это было ради меня. Это не так.

— Почему, Лейн? Почему ты хотел помочь мне?

Лейн сделал глубокий вдох и сел на один из маленьких деревянных стульчиков у окна, касаясь коленями своего подбородка.

— Ты пришла ко мне. Не наоборот.

Я села возле него и подтолкнула его к продолжению:

— Зачем?

— Где Шанс? — спросила Офелия с другого конца зала.

Я приложила палец к губам, напоминая ей, что нужно говорить тихо. Она повторила вопрос шепотом.

Лейн ответил, что Шанс с мамой у парикмахера.

— Это был единственный раз, когда ты говорила со мной о той ночи. Мне так жаль, Гэбби. Знаю, что говорил это миллион раз перед твоей аварией, но это правда. Я был пьян, молод, глуп. Мне так жаль.

— Почему я пришла к тебе, Лейн?

— Все мы были у тебя дома. Я следил за вами, — произнес Лейн далеким голосом.

— Что это значит? Следил? Звучит устрашающе.

— Я — психиатр. Наблюдаю, как люди взаимодействуют друг с другом. Меня поразило то, как счастливо вы выглядели, но я знал, что это ложь. Он мог посмотреть на тебя с другого конца двора, после чего перевести взгляд на свои ноги, и ты подошла бы к нему.

— Ладно, и что?

— Ну, мы все были у вас дома. Все девчонки плавали в бассейне с напитками, кроме тебя. Ты была рядом с ним. Я как раз рассказал парням историю о нашем новом сотруднике Нике, о том, как я видел, как он стирает память у жертв насилия. Ты слышала все истории о том, как он хорош. И пришла ко мне, потому что хотела забыть о том, что случилось с тобой. Ты сказала, что не можешь наслаждаться сексом с мужем из-за изнасилования. Я не хотел углубляться в это, Гэбби. Просто так вышло, — объяснил он. — Мне очень жаль. Я не знал, что ты прошла через все это. Прости. Хотел бы я вернуть время вспять и не узнавать об этом.

Я проигнорировала извинение, подначивая его продолжать:

— Что было после?

Лейн пожал плечами и выдохнул.

— После того как я услышал твои описания изнасилования, и после того что мы с Пэкстоном сделали с тобой, я захотел узнать больше. Это было словно черное и белое. Рассказывая о банде, ты была грустной и испытывала боль, но три дня спустя ты была словно онемевшая. Я думал, что ты просто пьяна, не знал, что вызвано это было изнасилованием. Меня увлекла твоя история, твои отношения с Пэкстоном.

Меня внезапно охватила злость. Я чувствовала себя преданной.

— Я доверяла тебе.

Лейн положил свою книгу на стул между нами и потер лицо.

Перейти на страницу:

Все книги серии Близняшки

Условие для близнецов
Условие для близнецов

БОГИ долго думали, совещались… Как поступить? Это были дети молодой Королевы - Матери МАРТИССИНИИ!Они пришли к единому мнению оставить девочек живыми, но при одном условии…Малышек отправить жить на Землю до земного совершеннолетия. После этого одну из них призвать на планету для выполнения важной миссии...Молодые родители были очень рады, что дети останутся живы и не нужно делать такой сложный и страшный выбор…Мартиссиния прижала к груди малышек, в последний раз накормив их грудным молоком.Умываясь горючими слезами завернула их в красивые одежды, прикрепила к каждой на ручку фамильный амулет и положила их в отдельные корзинки. Прочитала над ними молитву сохранения и удачи, дрожащими руками передала их доверенным лицам Богов.ДВУХТОМНИК .Вторая книга "Позднее раскаяние" .

Таис Февраль

Самиздат, сетевая литература / Любовно-фантастические романы / Романы

Похожие книги

100 великих казаков
100 великих казаков

Книга военного историка и писателя А. В. Шишова повествует о жизни и деяниях ста великих казаков, наиболее выдающихся представителей казачества за всю историю нашего Отечества — от легендарного Ильи Муромца до писателя Михаила Шолохова. Казачество — уникальное военно-служилое сословие, внёсшее огромный вклад в становление Московской Руси и Российской империи. Это сообщество вольных людей, создававшееся столетиями, выдвинуло из своей среды прославленных землепроходцев и военачальников, бунтарей и иерархов православной церкви, исследователей и писателей. Впечатляет даже перечень казачьих войск и формирований: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»

«Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!» – неслось из всех немецких станций оповещения, стоило ему подняться в воздух, и «непобедимые» эксперты Люфтваффе спешили выйти из боя. «Храбрый из храбрых, вожак, лучший советский ас», – сказано в его наградном листе. Единственный Герой Советского Союза, трижды удостоенный этой высшей награды не после, а во время войны, Александр Иванович Покрышкин был не просто легендой, а живым символом советской авиации. На его боевом счету, только по официальным (сильно заниженным) данным, 59 сбитых самолетов противника. А его девиз «Высота – скорость – маневр – огонь!» стал универсальной «формулой победы» для всех «сталинских соколов».Эта книга предоставляет уникальную возможность увидеть решающие воздушные сражения Великой Отечественной глазами самих асов, из кабин «мессеров» и «фокке-вульфов» и через прицел покрышкинской «Аэрокобры».

Евгений Д Полищук , Евгений Полищук

Биографии и Мемуары / Документальное
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное