Шлюзы

это после случается утро, полное запахов
запоминаешь всю комбинацию – дождя и лип
а сначала холодно, ветрено; пьешь и стряхиваешь
с пальцев песок, который уже прилип

ночью море приснится вчера – а сегодня из логова
смотришь на реку и несерьезные корабли
думаешь: вот же влип я, какого черта,
какого Бога
мне просить о тебе? (чтобы быстро и без молитв)

я стою тут большой, серьезный, как настоящий
поэт, идиот, и, в общем-то, ни на йоту
не сделался старше – за эти годы, что я выращивал
свою неспособность напомнить тебе кого-то

мне кажется, я непростительно много знаю:
что на чеках из Вьеткафе проступает Басё,
что придется стареть, и – что многое объясняет —
нет любви, которая может всё.

2011

От безделья в кофейне

Ты нарисовала кораблик,
и он поплыл по моей стене.
В воздухе пахло рябью.
Я принесла ладонь,
и она пошла по твоей спине.
Море, казалось, рядом.

Ты показала мне красоту,
и она пошла по моим костям,
тканям, связкам.
Я написала слово,
и оно по нервным пошло сетям,
снам, развязкам.

У меня сегодня нет еще ничего с тобой;
ничего – то есть.
Мерзнет город под первым снегом.
Я написала письмо и оставила здесь,
чтобы шло по твоему следу.

В совершенно пустой кофейне зеленый чай —
плещется и звенит,
греет пальцы фарфоровым пледом.
Я пишу тебе: за вчерашнее – извини,
а сегодня, может быть, пообедаем?

2010

Учебник географии

московская ночь – плотная, как картон.
петербургская – размокший батон,
в слова смолотый.

мы построим город.

уходить не спеши.
у меня еще есть градус, есть комбикорма души,
и немного сил за воротом.

мы построим город!

а в кухнях откроем курсы джао да и дао цигун.
а руки твои – никогда ко мне, и я не колдун,
чтобы наворовать твоих рук от голода.

мы построим город.

ночь петербургская – в кости, как домино.
ночь московская – в шашечках от такси,
под колею заточенная.

а мы – в нами придуманном городе —
будем расти: одна к одной.
на батарейках, как тамагочи.

2007

«Сиам, отзовись…»