Шофёр Тоня и Михсергеич Советского Союза

– Отвечаю на ваш бескомпромиссный вопрос! – горячо зашептал Непроливайко, – решили мы всем трудовым коллективом в моем лице приватизировать нашу «Трезвость – норму жизни!», чтобы правду народу доносить, рассказывать не только о вреде алкоголя, но и о ежедневной пользе стакана красного, не только разврат обличать, но и о культуре сексуальных отношений просвещать, не только про скучную космическую станцию «Мир» долдонить, но и про веселых зеленых человечков в летающих тарелках материалы выкладывать, не только наукой с ее дурацкой математикой народу мозги засорять, но и про всем понятную экстрасенсорику, эзотерику, хиромантию школьникам рассказывать!

– От меня-то чего?! – недоумевал Идрисов.

– Опыт! Мудрость, опять же! – горели глаза Непроливайки, – и так необходимые сейчас финансовые вливания! Инвестировать нужно сущий пустяк, а отдача будет ого-го!

– Ого-го?.. – задумался Идрисов. – Может быть, Кайбышеву предложить приумножить капитал?

– Почему нет?! – тут же согласился Непроливайко.

– Вперед! – рванулся к подошедшему троллейбусу Идрисов.

Пуговица с торчащими из нее нитками осталась в пальцах Непроливайки. Антонина сказала в микрофон, что следующая остановка «50 лет СССР» и закрыла двери.

– Рустем Эльбрусович! – ворвался в кабинет Кайбышева Идрисов. – Вот!

– Чего «вот»? – мрачно процедил Кайбышев.

– Вот! – показал на Непроливайку Идрисов. – Бизнес-план! Как вы на последнем совещании требовали!

– Я сейчас все объясню, Рустем Эльбрусович! – взял слово Непроливайко. – Газетное дело сегодня – это Клондайк! В Уфе живет миллион жителей, газеты будем продавать по десять рублей за штуку, то есть за раз – десять миллионов! Это означает, что на один вложенный рубль мы получим…

– Ольга Львовна сейф опустошила! Весь неоприходованный нал забрала, – Кайбышев налил в чайный стакан водки и протянул Идрисову.

– Мне же нельзя, Рустем Эльбрусович, – Идрисов передал стакан Непроливайке, – у меня же голоса, колокольчики, песнопения в голове начнутся!

Непроливайко выпил, сморщился и закусил сочным листком стоящей на подоконнике герани.

– Как же секьюрити вашей фирмы такое допустили?!

– Лампасов вместе с Ольгой Львовной свалил! – Кайбышев налил еще водки и опять протянул Идрисову.

Идрисов опять передал стакан Непроливайке и пощупал языком ноющий зуб мудрости.

Мазаев долго выбивал забитое ведро в мусоропровод на лестничной площадке.

– Я сегодня тоже намучился с четырьмя корнями! – пожаловался спустившийся из своей квартиры Лева Сидоров.

– Сто раз Тоньке говорил: не запихивай! – стукнул ведро о край мусоропровода Мазаев.

– Тяну! А щипцы срываются! – Лева бросил в мусоропровод аккуратный сверток с мусором. – Терпеть не могу эти зубы мудрости!

– А Тонька все запихивает и запихивает! – Мазаев посмотрел в ведро, вдруг что осталось.

– Кстати! – вспомнил Лева. – Идрисов говорил, что Непроливайко организует информационно-политический, литературно-художественный, научно-альтернативный холдинг и ему позарез нужны люди со свежими взглядами на природу окружающей нас загадочной действительности!

– Куда идти?! – тут же нажал кнопку лифта Мазаев.

– Ну не с мусорным же ведром, Константин, – остановил его Лева, – не в домашних тапочках! И с Тоней посоветуйся!

Глава девятая Гибель богов

15 августа

В Нью-Йорке было душно. Сергей Донатович запил.

Над лесным озером висело марево. Виктор Робертович рыбачил третий час. Не клевало.

Стояло полуденное пекло. Антонина повернула с проспекта Октября на 50 лет СССР. Графитовые токосъемники на штангах троллейбуса скользили по проводам как по маслу.

Нейманис вывел с хутора Дреймани корову, отвел ее подальше от дороги, вбил железный колышек в землю и привязал к нему длинную веревку. По пустой дороге проехал набитый людьми «Икарус». Корова проводила автобус долгим равнодушным взглядом.

Старший лейтенант Петерсон сидел за служебным столом и читал книгу про латышских стрелков. О стекло билась муха. «Дура, – в сотый раз подумал Петерсон, – форточка же открыта».

Водитель Фибикс подъехал к таллиннскому аэропорту и открыл двери своего «Икаруса», ленинградская тургруппа вывалилась из автобуса. «Шумная», – сказал сам себе Фибикс, закрыл двери и поехал назад в Талсы.

* * *

– У тебя молоко есть? – спросил Сергей Донатович у Али по телефону.

– Сережа, опять? – сразу догадалась Аля.

– Так есть? – повторил Сергей Донатович.

– Есть, – вздохнула Аля, – когда ждать?

– Скоро! – бросил трубку Сергей Донатович.

Виктор Робертович смотал удочки и бросил в багажник, подержал на ладони две плотвички – «чего не отпустил, пока живые были…» – и положил рядом с удочками.

– Промсвязь, – объявила остановку Антонина.