Шофёр Тоня и Михсергеич Советского Союза

А госсекретарь США Джеймс Бейкер, плеснув в тяжелый резной стакан виски, спросил у канцлера ФРГ Гельмута Коля по селектору спецсвязи: «Герр Коль, как там наш товарищ Горби, не заломил цену? Не слишком ли дорого нам достается социалистическая ГДР?» Канцлер поднял литровую глиняную кружку и отхлебнул баварского: «Не поверите, мистер Бейкер, по цене бутерброда! – Коль поддел вилочкой тушеную капусту и этой же вилочкой ловко подцепил сосиску. – Я бы ему и сто миллиардов дал, а он мне: деньги, Коля, не главное, главное установить отношения взаимного доверия!» Бейкер взял никелированными щипчиками похожий на маленький айсберг кусочек льда и бросил в свой стакан виски: «Не человек, а прямо слеза младенца! Как-то надо его все-таки поощрить, но аккуратно, чтобы Раиса Максимовна восприняла как должное, а то ведь вмиг все объединение расстроит!» Гельмут Коль с удовольствием проглотил сосиску с капустой: «Так позвоните шведам, они к вам безропотно прислушиваются, пусть утвердят кандидата!» Бейкер недовольно дернул щекой: «Не шведам, а норвежцам!» – пригубил виски и бросил в стакан еще один маленький айсберг. «Норвежцы тоже безропотно!» – гоготнул Коль, отхлебнул баварского и отправил в рот еще один навильник тушеной капусты с сосиской. «Сам-то!» – подумали офицеры прослушки Швеции и Норвегии.

Глава десятая Золото и свинец

15 октября

«Норвежский Нобелевский комитет решил присудить Нобелевскую премию мира за 1990 год Президенту Советского Союза Михаилу Сергеевичу Горбачеву!» – кричал репродуктор на столбе в парке культуры и отдыха имени Победы.

– Тонька! Тонька! Загубина! – кричала Люся Кренделькова Антонине, с которой договорилась встретиться по неотложному делу.

Антонина ошеломлено смотрела на подругу и не узнавала:

– Люська! Ты это в чем?!

«…за его ведущую роль в мирном процессе…», – репродуктор тоже внимательно осмотрел Кренделькову.

Люся крутанулась перед Антониной, ее новая дубленка крутанулась вслед за ней:

– Земляки Ашота кооператив по пошиву сапог закрыли, по пошиву дубленок открыли! Теперь Женька Версаче и Сенька Лоран отдыхают! Вот, Ашот из первой партии принес и подарил!

«Который сегодня характеризует важную составную часть жизни международного сообщества!» – репродуктор потерял интерес к подругам.

– Теплая? – пощупала мех Антонина.

– Спрашиваешь! – Люся распахнулась. – Можно сказать, на голое тело, а жарко!

– Так сегодня плюс четырнадцать по радио объявили! – показала на репродуктор Антонина.

Репродуктор подтвердил:

«В последние годы в отношениях между Востоком и Западом произошли весомые перемены!»

– Ой, да причем тут четырнадцать градусов! – возмутилась Люся. – Это же натуральный мутон, только наизнанку!

– А земляки Ашота всем желающим дубленки шьют? – осторожно спросила Антонина.

– Ну ты даешь, Загубина! – всплеснула руками Люся. – У них же кооператив! Они еще в развитом социализме подпольно шили, а теперь при капитализме, Ашот объяснял, для них главное – рынок сбыта!

– Это как? – не поняла Антонина. – Если что, мне можно чего-нибудь из второй или даже третьей партии!

– Товар – Деньги – Товар… или: Деньги – Товар – Деньги… – запуталась Люся. – Мне вчера Ашот весь вечер мозг эксплуатировал прибавочной стоимостью! У него сестренка Карла Маркса в нефтяном институте сдает – всей семьей ночами зубрят!

– А мне Костик ночами про микролептонные облака и кротовые норы во Вселенной рассказывает… – поделилась в ответ сокровенным Антонина.

– И там кроты?! – поразилась Люся. – Представляешь, эти кроты всю лужайку английского газона на даче у Кайбышева изрыли! Сонька Иванова рассказывала, ей тоже дубленка понравилась, но она со стразами хочет!

– Со стразами! – у Антонины перехватила дыхание, но она быстро пришла в себя. – Стразы, наверное, царапаться будут! А мне Радика обнимать, в очередях стоять, нет, мне, пожалуй, обычную, теплую…

Люся одобрительно кивнула:

– Мне Ашот тоже сказал: не надо! По секрету добавил, что эти стразы у них через неделю все осыпаются, потому что клей с уфимского завода резиново-технических изделий только надувные лодки хорошо клеит! Но чур, Тоня, такую же, как у меня, дубленку не брать! А то я Любку Лесопосадкину к Ашотовским кооператорам привела, а эта эгоистка взяла и выбрала точно такие же сапоги, как у меня!

«Невзирая на идеологические, религиозные, исторические и культурные различия!» – надрывался репродуктор, а ветер носил его слова по всему парку Победы.

– В общем, копите с Костиком капитал! – помахала на прощание Люся. – Надо еще Лесопосадкиной дубленку показать, – и побежала к подъехавшему троллейбусу.

– Счастливая ты, Люська! – крикнула вслед Антонина и посмотрела вверх. – И ты, Михсергеич, тоже счастливый!

«Внес такую весомую лепту!» – согласился репродуктор и, как показалось Антонине, даже слегка кивнул.

7 ноября