Шофёр Тоня и Михсергеич Советского Союза

– Гурий Иванович хотел сказать, – вкрадчиво продолжил Крючков, – что, если бы Асклепий пересек орбиту Земли на шесть часов раньше, то в аккурат попал бы в наш земной шарик!

– Так не попал же! А если и попал бы, мало что ли этих метеоритов в районе Подкаменной Тунгуски падает! – стал раздражаться главнокомандующий.

– Позвольте мне, – пробасил Язов, – расчетная мощность взрыва, при попадании, равнялась бы шестистам мегатоннам в тротиловом эквиваленте!

Горбачев вопросительно взглянул на Марчука.

– Это очень много! – закатил глаза Марчук.

– Сорок тысяч Хиросим, Михаил Сергеевич! – пояснил министр обороны.

– Сорок тыщ американских Хиросим?! – вскинул голову главнокомандующий. – А в наших бомбах сколько?

– Если брать испытанную Хрущевым «Царь бомбу», это «Кузькина мать» которая, – разделил в уме Марчук, – то двенадцать штук получается!

– Всего двенадцать!.. – разочарованно скривился главнокомандующий.

– Э-э… Наоборот, – тактично поправил председатель КГБ, – «Кузькина мать» настолько мощная, что достаточно всего двенадцати штук, чтобы сравнятся в катаклизме с Асклепием!

– Я и говорю: всего двенадцать! Молодцы! Надо наградить изобретателей! – потянулся к ручке с золотым пером главнокомандующий.

– Опять награждать?! – удивились Крючков, Язов и Марчук. – Это что же, диссиденту Сахарову четвертого героя?!

Главнокомандующий поморщился:

– Нет, четвертого не надо – обидится! Подумает, что мы над ним шутим в извращенной форме! Чего хотите-то?!

– Космические войска, чтобы все угрозы можно было разом ликвидировать! – министр Язов разрубил ребром ладони воздух на две половины.

– Систему раннего обнаружения внеземных объектов, представляющих для человечества опасность! Нам бы, Михсергеич, обсерватории, зонды, луноходы, марсоходы, рефракторы, рефлекторы и зарплату эмэнэсам повысить – бедствуют! – сыпанул горохом академик Марчук.

– Мир, благодаря вашему мудрому руководству, меняется, – тихо зашелестел председатель Крючков, – а наша агентурная сеть в западных НИИ осталась прежней – идейной. Теперь, чтобы создать новую, перестроечную сеть, нужны деньги – идейные без идеи и без денег работать не хотят!

– Так! – в очередной раз вскинул голову Генеральный секретарь. – Денег не дам! Нету их! Это вам министр финансов Павлов подтвердит! Войска не то, что космические, земные до ногтя на мизинце сведем! Агентов всех легализуем, хватит исподтишка секреты тырить, в открытую просить станем! А на счет астероида не беспокойся, Гурий Иванович, сейчас Буш в Америке проснется, позвоню ему, с добрым утром поздравлю, о здоровье справлюсь, заодно метеорит твой обсудим, придумаем консенсус какой-нибудь!

Глава пятая О силе общественного сознания, тайне индивидуальной мысли и зимней рыбалки

26 марта

Шишкин докладывал, троллейбусное депо номер один внимало. «От рыболовецких колхозов один депутат! – зачитывал заместитель начальника. – От рационализаторов пять штук! От любителей книги – один! От дизайнеров – снова пять! От борьбы за трезвость – один! От милосердия и здоровья – снова пять! От друзей кино – один! От культурных связей с соотечественниками за рубежом – снова пять! От филателистов – космонавт Виктор Васильевич Горбатко! Всего в высший орган государственной власти СССР – Съезд народных депутатов избрано 2250 человек!» Алия Азгаровна встала и зааплодировала, вместе с начальницей встало все депо и тоже зааплодировало.

– Молодец! – похвалила Шишкина Алия Азгаровна. – 2250 народных избранников – это грандиозно! Молодец Павел Семенович! Можешь, когда захочешь!

Шишкин приосанился, но справедливо возразил:

– Это не я, Алия Азгаровна! Это советский народ и чуткие руководители.

– С Михсергеичем во главе! – крикнула Антонина из глубины зала, крикнула не очень громко, поэтому ее услышал только Михсергеич и одобрительно зафонил в микрофон.

Алия Азгаровна тоже не стала слушать оправдания Шишкина, она воодушевленно повернулась к рабочему коллективу и словно дирижер взмахнула помадой в одной руке и шариковой ручкой в другой:

– А теперь за работу, товарищи!

Депо зашумело, встало со своих мест, затолкалось, Алия Азгаровна бросила сидящему на отдельном стульчике позади стола президиума водителю Бровкину: «В горсовет!», – и стремительно пошла к выходу.

* * *

Актовый зал быстро опустел. Антонина осталась одна в большом неуютном помещении. Она сидела и переживала. Накануне ей два часа пришлось уговаривать Мазаева сходить к Павлу Семеновичу и поговорить с ним по-мужски. Теперь, после собрания Костя должен был перехватить Шишкина и сказать тому все мужские слова, которые скопил за свою не очень длинную, но многообещающую жизнь. Костя так и сделал:

– Костя, – представился он и протянул руку, – я… меня… тут… Антонина…

Шишкин смерил Мазаева взглядом, смял рукописный текст своего доклада в бумажный комок и бросил его в урну:

– Павел Семенович! – грозно пробасил он. – Чего надо?!

Бумажный комок ударился о край урны и отлетел в сторону.