Шофёр Тоня и Михсергеич Советского Союза

Костя Мазаев расстегнул пиджак, немного вытянул заправленную в брюки рубашку и, прихватив ее двумя пальцами, тщательно протер свои очки, после чего сунул очки во внутренний карман пиджака, щелкнул замочками худенького, истертого почти до дыр портфеля и достал из него две рамки, сделанные из жесткой стальной проволоки.

– Что это? – испугалась Антонина.

– Сейчас узнаешь, – пообещал Мазаев, выставил перед собой рамки и мелким шажками засеменил вдоль плинтусов по периметру двенадцатиметровой комнаты.

Проволочки в руках Мазаева качнулись друг к другу. «Нашел!» – зловеще прошептал он.

– Что там?! – совсем трухнула Антонина и тут же запаниковала: – Это же кроватка Радика!

– Болеет? – с надеждой спросил Мазаев.

– Нет, вроде… – Антонина не сводила глаз со страшных проволочных рамок.

– Странно!.. – недовольно нахмурился Мазаев. – Что, даже не кашляет?

– Бывает, когда простудится… – стала вспоминать упавшим голосом Антонина, – вчера чихал и сегодня утром один раз чихнул!

– Вот! – удовлетворенно опустил рамки Мазаев. – Передвигай срочно кроватку ребенка из этой аномальной зоны!

– Куда?! – оглядела свою комнатку Антонина.

– Тумбочку с радиоприемником поставь в зону отрицательной энергии, а кроватку на место тумбочки в зону положительной энергии! – сразу нашел решение Мазаев.

Антонина в нерешительности замерла, потом подошла к тумбочке, погладила ВЭФ-202 и щелкнула выключателем:

– А Михсергеич не обидится?!

– Да не обижусь! – ответил глава державы. – Ты же можешь меня, радиоприемник то есть, в руки взять, к груди прижать или поставить на подоконник!

– Какой Михсергеич?! – Мазаев поднял рамки и настороженно навел их на Антонину.

Рамки не шелохнулись. Антонина вспыхнула:

– Ты это чего, берендей очкастый, на меня свои пистолеты наставляешь?!

Радик тут же отреагировал на слова матери, достал из-за пояса штанишек свой пластмассовый пистолет и, незаметно подкравшись к Мазаеву, прицелился. Но выстрелить в берендея Радик не успел, потому что громко чихнул, шмыгнул носом и еще чихнул, прослезился и еще раз от души чихнул.

– Ой! – ужаснулась Антонина, подбегая к сыну с носовым платочком. – И вправду заболел!

Радик вытер рукавом нос и видимо от крайней досады произнес взрослое матерное слово.

– Геопатогенная! – безошибочно классифицировал аномальную зону Константин Мазаев.

Антонина сунула в руки Мазаеву радиоприемник и схватилась за спинку кроватки. Мазаев выронил звонкие стальные рамки и чуть удержал транзисторный ВЭФ, в неловком перехватывании вывернув регулятор громкости на полную мощность.

– Сегодня, без объявления войны, – зарокотал голосом Левитана Михаил Сергеевич, – на Канаду и северную часть США обрушилась геомагнитная буря! Шесть миллионов человек!..

– Мама! – вскричала Антонина.

– Мама! – заревел Радик.

– Мама! – прошептал Мазаев и поспешно убавил громкость.

Михаил Сергеевич продолжил трескучим бабьим голоском:

– …в течение 9 часов оставались без электричества. Полярное сияние наблюдали даже в штате Техас.

– Это там, где рабыню Изауру плантатор Леонсио мучил? – стала успокаиваться Антонина.

– Нет, это где дядя Том в хижине жил, – возразил Мазаев и тут же озадачился: – Наверное, НАСА сигнал послали!

– Кому? – опять встревожилась Антонина.

– Да понятно кому! Разуму! Космическому, конечно, – Мазаев задумчиво поднял с пола стальные рамки и легонько стукнул ими друг о друга. Рамки, словно серебряные колокольчики, тоненько зазвенели.

– Богу?! – догадалась Антонина и поднесла ладошку ко рту.

– А почему нет?! Ведь мы для разума, словно груши для Мичурина, словно муравьи для энтомолога! – Мазаев сосредоточенно свел брови к переносице, щелкнул замочками пустого портфеля и аккуратно сложил в него свой инструмент.

Антонина вдруг всхлипнула, задрожала всем телом и шагнула к Мазаеву.

– Мне страшно, Костя! – прижалась она к нему. – Боюсь я всего внеземного! И муравьев тоже боюсь! Покарауль нас с Радиком, пожалуйста, я тебе на кухне раскладушку поставлю.

* * *

Раскладушка скрипела, стонала, трещала и даже повизгивала.

– Ну сколько ж можно! – вскипел Михаил Сергеевич. – Ни мне, ни ребенку спать не даете! Неужели не понятно, что советская дюралюминиевая раскладушка не рассчитана на двоих! Она и на одного плохо рассчитана! Снимите с нее матрац, да положите его на пол – мы в общаге МГУ всегда так делали! А раскладушку сложите и аккуратно, чтобы не разбить банки с соленьями Валентины Петровны, поставьте в свою большую кладовку!

– Ой, Костя, – вздохнула Антонина, – давай я лучше на полу постелю, а ты пока сложи раскладушку и поставь в кладовку около банок с соленьями – не разбей смотри! Пусть на этой раскладной койке мама с дядей Ильдусом валетом спят, когда опять начнут за ужином с Михсергеичем спорить и опоздают на последнюю электричку.

22 марта

Антонина отработала смену и теперь не спеша везла в троллейбусный парк № 1 Люсю Кренделькову, старшего контролера Саныча и задремавшего на последнем сиденье девятиклассника Лешу Квакина. Люся вздыхала в кабинке Антонины:

– Скучаю по троллейбусу, по парку, по мальчишкам.