Шофёр Тоня и Михсергеич Советского Союза

– Вон тот, в очках, на маминого начальника похож, – близоруко сощурился Ромка, – мама ругалась, у него скоро юбилей – тридцать лет.

– Тридцать лет! – прыснула Лайма. – Совсем рехнулись пенсионеры!

– Мама злится: опять на подарок скидываться, – бубнил Ромка, – а премию за перепись населения только один раз дали, еще я плохо учусь – дерется!

Незаметно протиснувшийся сквозь толпу к Ромке Лешка Квакин зло прошипел ему в затылок:

– Слышь ты, маменькин сыночек! Ты еще не знаешь, как дерутся! Узнаешь, когда я тебе морду бить буду, салабон!

Ромка вздрогнул, испуганно обернулся и в растерянности посмотрел сверху вниз на маленького, но такого же свирепого, как мать, Лешку Квакина.

Лайма Шарунас сделал вид, что ничего не услышала и, вообще, сделала вид, что не заметила Лешку Квакина, она повернула голову к сцене и, сжав кулачки, завизжала. Вместе с Лаймой завизжал весь Дворец спорта, потому что на сцену выскочил Андрей Разин, а вслед за ним дублирующий состав «Ласкового мая». Андрей Разин запрыгал и тонко запел голосом Юры Шатунова: «Что с вами сделали снег и морозы…».

11 июля

– Привет, – грустно поздоровался Лева Сидоров.

– Здравствуй, – вздохнула Антонина.

– Вниз? – кивнул Лева на дверь лифта.

– А куда же еще?! – Антонина нажала на потухшую кнопку вызова. – Мы же на последнем этаже живем! Ты чего, сосед?

– Сосед? – обиделся Лева. – Раньше ты меня так не называла!

– Так вы же, Лев Борисович, с Катькой и ее мамой Ольгой Львовной заявление в загс подали! – возмутилась Антонина.

– Лев Борисович еще хуже, чем сосед! – Лева шагнул в лифт. – Я, может быть, вообще на Мотьке Крамаровой женюсь!

– Мог бы и даму сначала пропустить! – вспыхнула Антонина. – Женись на ком хочешь, мы с Мазаевым берем отпуск и едем в экспедицию, будем в Пермском краю потусторонних инопланетян искать!

– Тебе одного инопланетянина мало, бандитом растет, пистолет свой с присосками из рук не выпускает! – вдруг взвился Лева и зло добавил: – А в лифт всегда первым мужчина входит, вдруг там нет кабинки, улетишь в шахту, никакая летающая тарелка не спасет!

– Может быть, мой Радик военным будет, на полковника выучится! – Антонина заступилась за сына и резко перешла к ситуации в стране: – А в шахту, Михсергеич жаловался, даже шахтеры не хотят спускаться!

– Кому жаловался? – усмехнулся Лева. – Папе Римскому?

– С Папой Михсергеич в конце года встречается, а жаловался народу! – разошлась Антонина. – Игорь Кириллов в программе «Время» зачитывал, чего эти шахтеры хотят. Михсергеич им дал твердые гарантии в устной форме, а они, словно им уголь в огонь подбросили, только пуще взбунтовались, еще больше требовать стали! Кузбасс, Донбасс, Караганда и Печора объединились между собой и по всей стране бастовать стали, дороги перекрывают!

– Да знаю! – поморщился Лева. – Чего ты мне телевизор пересказываешь!

Но Антонина вошла в раж:

– До чего додумались: конституцию отменить, Михсергеича тайными голосами переизбрать, министра Щадова уволить, а вот с Валерием Леонтьевым не поняла: разве он сможет Советский Союз из экономического кризиса вывести, и зачем его приглашать из-за границы, если он в Москве живет и по всей стране ездит да во Дворцах спорта задушевные песни поет?!

– Ну какой Валерий, Тоня?! Какие песни задушевные?! – Лева закатил глаза. – Экономиста Василия Васильевича они хотели, Нобелевского лауреата! Тоже глупость, конечно! Щас он все бросит и из Америки приедет наши социалистические пятилетки в капиталистическую бесконечность переделывать! Выходи из лифта, вот из лифта положено первой женщину выпускать, потому что из лифта выходить не страшно!

Антонина шагнула в темноту лестничной площадки и тут же ткнулась головой в костлявую грудь Загогуйлы.

– Мама! – вскрикнула Антонина.

– Не ори! – прохрипел Васька. – Дай рубль до получки!

– Откуда у тебя может быть получка, если ты после тюрьмы ни дня не работал?! – Антонина вытащила из кармана монетку. – Держи двадцать копеек, больше не дам!

– А жених? – повернулся Загогуйла к Леве.

– Я не ее жених! Ее жених зеленых человечков ловит! – Лева высыпал в ладонь Васьки мелочь. – И, вообще, надо валить из этой страны!

– Обознался! – равнодушно ответил Василий и пересчитал монетки: – Сорок четыре копейки… Литр жигулевского пива… Ты не боись, Загубина, работа не волк, поэтому от нее кони дохнут! Новая жизнь началась, новые дела мутить будим!

– Вся твоя муть на дне стакана, и старая и новая! – Антонина пошла к выходу.

Загогуйла презрительно махнул ей вслед рукой и повернулся к Леве.

– Куда ты собрался валить, Лева?! – Васька снисходительно приобнял Леву Сидорова. – Здесь же Клондайк! Горбачев тебе деньги под ноги бросает – подбирай! Мы тут с пацанами решили кооператив по охране порядка организовать, будем цеховиков и барыг трясти на законных основаниях. Давай пристраивайся, бросай свою стоматологию – на бухгалтера тебя выучим! Нам, которые без матерных слов разговаривают, до зарезу нужны!

Глава одиннадцатая Первоначальное накопление капитала

1 августа