Шок новизны

Помимо Уайета, самым популярным фигуративистом в Америке 80-х оставался англичанин Дэвид Хокни (р. 1937). В 70-х американские художники не представляли, как фигуративное изображение может быть одновременно светским и серьезным, и визуальное красноречие Хокни – отстраненное, приятное, но крайне избирательное – было скорее предметом восхищения в галереях, чем подражания в студиях. В 80-е он стал единственным в своем роде, у него даже не было последователей. Вероятно, только иностранец способен создать такой добродушный образ просто хорошей жизни под калифорнийским солнцем, как на картине «Большой всплеск». В ней чувствуется некая суховатость, не позволяющая причислять ее к тем приторным картинкам коттеджной жизни, которыми отличался американский фотореализм; оживляет же ее техническое мастерство: виртуозность, с которой Хокни изображает белое облако брызг от тела, которое поглотила синева; исчезновение, наблюдаемое отсутствующими; идеально выверенная игра стилизаций. Неудивительно, что именно Хокни – этого Коула Портера фигуративной живописи – часто возвеличивают до ее Моцарта.

Филип Перлстайн. Обнаженная в кресле-качалке. 1977–1978. Холст, масло. 183,5×244,2 см. Бруклинский музей, Нью-Йорк. Фонд Дж. Б. Вудварда

Кроме того, Америка создала ритуал для демонстрации эмоциональных ран и поиска способов их лечения. Именно это – впрочем, как и многое другое – может объяснить успех художника, творчество которого отчасти строится на реалистических принципах, – Эрика Фишля (р. 1948). На каком-то уровне творчество Фишля – это чистый Голливуд: написанные вручную и полные тревоги кинокадры, фрагменты психологических драм, рассказывающих об отчуждении детей от родителей, о подростковом бунте, о бессмысленности пригородной жизни. Фишль заявляет, что его тема – «кризис американской идентичности, несбыточность американской мечты». Его творчество с печалью и презрением фокусируется на мире белого среднего класса, из которого он сам произошел. Его картины полны неумолимой ненависти к взрослым: это мрачный прерывистый сериал, состоящий из напряжения, фарса и эротических страданий. Среда Фишля – городки на Лонг-Айленде. Там пахнет псиной, жидкостью для розжига углей, спермой. Это царство вуайеризма и мучительной эрекции. Живописный стиль Фишля восходит к реализму 30-х – главным образом к Эдварду Хопперу и отчасти Уинслоу Хомеру, но без их формальной и живописной строгости. Несмотря на многочисленные ляпсусы в рисунке и странности композиции, Фишль нравится американским коллекционерам не меньше, чем бесчисленные сироты кисти сэра Люка Филдеса – филантропам Викторианской эпохи.

Эрик Фишль. Плохой мальчик. 1981. Холст, масло. 168×244 см. Галерея Саатчи, Лондон