Шоколадная вилла

– Ну, – с особой важностью начал Эбингер. – Чем могу быть вам полезен, господин… господин Райнбергер? – он сделал вид, будто задумался относительно имени.

– Собственно, Виктор Райнбергер.

– Пожалуйста, покороче, если можно, господин Райнбергер. Ко мне обычно просто так, без предварительной договоренности, не приходят, к тому же не на фирму. Как видите, – он широким жестом указал на массивный письменный стол, – у меня еще много работы.

– Я буду краток, господин Эбингер. Речь идет о вашем сыне Максе.

По лицу Эбингера пробежала тень.

– О Максе? О чем именно?

– Я все вам сейчас изложу, – многозначительно сказал Виктор и заметил, как старик Эбингер чуть выпрямился.

– Ваш сын Макс Эбингер, – начал Виктор, осознанно копируя при этом обвинение судебного заседания, – в ночь с субботы 29 сентября на воскресенье 30 сентября склонил Юдит Ротман, дочь Вильгельма Ротмана, к аморальному поведению.

– Это подлая ложь! – сразу же прошипел Эбингер. – Убирайтесь отсюда!

– Нет. Вы должны меня выслушать, господин Эбингер, иначе это может обернуться неприятными последствиями для вас, вашей семьи и вашего предприятия.

– Что вы хотите? Шантажировать меня?

– Скажем так, – Виктор ответил нарочито спокойно, – я хотел бы скорее вступить с вами в сделку.

– Какую сделку вы можете мне предложить? – ерничал Эбингер.

– Вы заявляете о себе как об основателе новой династии, – начал говорить Виктор, раскладывая свою ловушку. – При этом следовало бы иметь по возможности чистую совесть. Но не в вашем случае, Эбингер. Потому что ваш сын в ту ночь не просто соблазнил Юдит Ротман, но и сделал ее беременной.

– Немедленно покиньте мой дом, или я вызову полицию! Вы оскорбляете меня и мою семью. Это не сойдет вам с рук.

Виктор ответил не сразу, а выдержал паузу:

– …есть свидетели.

Эбингер начал барабанить пальцами по столешнице своего письменного стола.

– Значит, свидетели. Кто мог бы пойти на то, чтобы участвовать в этом фарсе?

– Кучер семьи Ротман.

– Слово прислуги против слова предпринимателя. Не смешите меня!

– Горничная фройляйн Ротман.

– Не позорьтесь.

– И сама Юдит Ротман.

– Женщина, – презрительно сказал Эбингер. – Она не тому бросилась на шею и теперь хочет что-то от меня получить.

– У Юдит Ротман безупречная репутация. В ее случае речь идет не об одной из многочисленных служанок, которыми ваш сын в избытке наслаждался.

– Это все ложь, за которую я заставлю вас отвечать!

– Тогда я приведу двоих свидетелей, которые под присягой дадут показания, что Юдит Ротман соблазнил ваш сын и она теперь ждет ребенка. – Виктор внимательно посмотрел на Эбингера. – Вашего внука.

Уголки рта Эбингера дрогнули, и Виктор понял, что этим замечанием он пробил брешь в защите Эбингера.

– И что это за свидетели? – спросил предприниматель.

– Во-первых, горничная фройляйн Ротман.

– Как было сказано, служанка. У вас ничего не выйдет.

– И во-вторых, Эдгар Нольд. Сын мыловаренного предпринимателя и давний друг вашего сына.

– Эдгар Нольд? – недоверчиво спросил Эбингер. – Какой у него интерес в том, чтобы вешать на Макса такое дело?

– Он знает правду и хочет предотвратить ситуацию, когда Юдит Ротман в одиночку вынуждена будет разбираться с последствиями этой встречи.

– Ха! – вдруг прокричал старик Эбингер. – 29 сентября – это была ночь большого бала в нашем доме. В этот вечер, – с триумфом объяснил он, – Юдит Ротман была помолвлена. А именно с Альбрехтом фон Брауном. Следовательно, если вы хотите предъявить претензии, то обратитесь к банкиру фон Брауну и оставьте мою семью в покое!

– Если вы помните, Юдит Ротман исчезла сразу после помолвки и больше на праздник не вернулась. Она блуждала по дому и встретила вашего сына Макса. В дальнейшем события развивались так, что они сблизились, что и привело к упомянутым последствиям. Кучер семьи абсолютно секретно в достойном сожаления состоянии привез ее домой.

– Почему, – настойчиво спросил Эбингер, – именно вы вызвались защищать Юдит Ротман?

Виктор ожидал услышать этот вопрос.

– Скажем так, я оказался в удачной ситуации, на которой могу нажить капитал. И при этом я ничего не теряю.

О своих личных отношениях с Юдит он промолчал. Чувства делают уязвимым.

Тем временем Виктор буквально увидел, как в голове Эбингера мелькали мысли.

– Ваш сын, которого вы в тот вечер назначили своим преемником, спустя несколько дней после этого случая испарился из города, Эбингер, – вызывающе добавил Виктор. – Возможно, таким образом он хотел избежать возможных последствий?

На какое-то мгновение воцарилась тишина, и Виктор заметил, что снова попал по больному месту.

– Я думаю, мне стоит привести обоих свидетелей, – сказал Виктор, когда Эбингер ничего не ответил и вышел из комнаты, не дожидаясь ответа. Вскоре после этого он вернулся в сопровождении Доры и Эдгара, которые по предварительной договоренности ждали перед домом.

Эбингеру ситуация явно была неприятна.

– Эдгар Нольд, – обратился он к Эдгару, – если я сообщу твоему отцу, что ты пошел на это, он лишит тебя наследства.

– Я так не думаю, господин Эбингер. Но даже если и так, то я на это наследство не претендую.