Шолохов: эстетика и мировоззрение

«Практическое созидание предметного мира, переработка неорганической природы есть самоутверждение человека как сознательного – родового существа, т.е. такого существа, которое относится к роду как к своей собственной сущности, или к самому себе как к родовому существу… Животное строит только сообразно мерке и потребности того вида, к которому оно принадлежит, тогда как человек умеет производить по меркам любого вида и всюду он умеет прилагать к предмету присущую мерку; в силу этого человек строит также и по законам красоты.

Поэтому именно в переработке предметного мира человек впервые действительно утверждает себя как родовое существо. Это производство есть его деятельная родовая жизнь. Благодаря этому производству природа оказывается его произведением и его действительностью. Предмет труда есть поэтому опредмечивание родовой жизни человека: человек удваивает себя уже не только интеллектуально, как это имеет место в сознании, но и реально, деятельно, и созерцает самого себя в созданном им мире».

К. Маркс

Категории р о д а как существенному свойству художественного сознания в последние годы стали уделять больше внимания философы и культурологи. Хотя это и не стало особым каким-то трендом в эстетике. Совершенно естественно, что эта тенденция не миновала сферы эстетических проявлений русского национального сознания. Основанием такого внимания выступают вполне определенные исторические и этнопсихологические предпосылки. Как пишет В. Горский: «Выработанное в период господства родовых отношений представление о «коллективной личности», согласно которому индивид не мыслился вне рода, вообще оказалось чрезвычайно живучим в отечественной культуре» [1, 132]. С полным основанием исследователь подчеркивает, что в выдающемся памятнике русской философской и художественной мысли – в «Слове о полку Игореве» представлено «отображение родового самосознания» [1, 132].

Развитие каждой национальной культуры шло таким образом, что выделение и усложнение человеческой индивидуальности легло в основание многих и многих художественных, открытий [2]. Для традиционного эстетического сознания это непреложный императив, и анализ художественных явлений, в которых обнаруживается иная основа изображения действительности, взята иная мерка видения мира, воспринимается им как возврат к «архаике», как «утопизм» и т.п.

Безусловно, смешно было бы отрицать мощные изменения в интеллекте, психологии, производительных силах человека, произошедших от родового к нынешнему времени, но сосредоточенность культуры на подобном «субъектно-центристском» объяснении эстетических явлений выводит из сферы внимания исследователей иной, по сути дела определяющий фактор и реального исторического развития, и почвы настоящего искусства. Сошлемся на мнение выдающегося знатока эстетики античности и нового времени А. Ф. Лосева, который писал: «Субъективистическая иллюзия действительно стала господствующей в ближайшие после Ренессанса века. Но для нас, переживших революции и войны XIX и ХХ вв., тут не может быть никаких иллюзий» [3, 67]. Наши представления о своеобразии эстетики и художественного мировоззрения Шолохова не могут обойтись без разбора данного аспекта национальной культуры. Об этом вопросе не раз и не два будет говориться в главах, посвященных конкретным категориям шолоховской эстетики. Но вначале выскажем несколько самых общих соображений, чтобы понять, какая существует теоретическая подоснова этой особой линии развития русского искусства.

Любопытную попытку с оригинальных теоретических позиций подойти к вопросам соотношения в человеке, в различных типах общества и культуры начал сугубо индивидуальных, особенных, и начал всеобщих, соотносимых с целым, мы находим в работе Г. С. Батищева «Социальные связи человека в культуре» [4, 90-134].