Шолохов. Незаконный

Такие случались у нас писатели: им предлагали Сорренто – а они желали в колхоз.

Только 29 декабря Министерство иностранных дел Италии сообщило советской стороне, что дало указания своему генконсулу о выдаче виз Шолохову, Кудашёву, Весёлому. Шолохов к тому времени уже вернётся в Россию, Весёлый доедет в Сорренто, но Горькому он не понравится.

С Цесарской в Москве Шолохову встретиться не удалось: она влюбилась в чекиста. Того звали так, что одно имя впечатляло, тем более актрису: Макс Осипович Станиславский. Еврей, конечно, капитан госбезопасности, 1895 года рождения.

Писатель был безусловно красив, одарён, обеспечен – но, увы, женат.

* * *

В том декабре самый влиятельный недоброжелатель Шолохова – Сергей Сырцов – был окончательно низвергнут с партийного олимпа. 1 декабря 1930 года вышло постановление ЦК «О фракционной работе Сырцова, Ломинадзе и др.». Сырцова исключили из состава ЦК и отправили трудиться по хозяйственной части на Урал.

Едва ли Шолохов мог тогда соединить всю эту мозаику – Сырцов, Курс, сибирские публикации – воедино; тем более что нагрянули совсем иные заботы. Возвратившись домой, он застал близких в растерянности. К ним домой чередою шли жуткие ходоки: люди в округе голодали.

Он тут же срывается из дома и начинает объезд колхозов.

Всюду одна картина: кромешная.

И Шолохов делает то, на что никакой другой литератор не решился бы – садится и пишет.

«16 января 1931 г.

Тов. Сталин!

В колхозах целого ряда районов Северо-Кавказского края создалось столь угрожающее положение, что я считаю необходимым обратиться прямо к Вам.

Выполняя план хлебозаготовок, колхозы получили на прокорм рабочего скота, примерно, по 10 п. на голову твёрдых кормов: зерна, отрубей, отходов от триеров и пр. Эти запасы берегутся к началу весенних полевых работ. А так как в 30 г. степной покос не дал сена (травы выгорели), то лошади и быки осенью 30 г. с подножного корма перешли на питание соломой и мякиной.

Осенью до глубоких заморозков пахали под зябь. Скот из пахоты вышел донельзя истощённым, и когда, вместо обычного корма, его поставили на солому, он дошёл до пределов истощения и в декабре от бескормицы начал дохнуть.

Сколь грозно положение, судите по следующим цифрам: в колхозе “Красный маяк” Миллеровского района (колхоз считается примерным!) из 65 лошадей издохло 12. Ездят только на 4, остальные лежат.

В Новопавловском колхозе Кашарского района в 1-й бригаде из 180 лошадей, насчитывавшихся осенью 30 г., к 12 января этого года осталось 67 лошадей, 113 издохло. Не лучше и в остальных бригадах.

Ежедневно дохнет по 3–4 и больше лошадей. В большинстве колхозов или уже начался массовый падёж скота, или скот находится в состоянии крайнего истощения. По Вёшенскому району быков и лошадей издохло более 100 шт., и если положение останется прежним, если колхозы не будут в самый кратчайший срок обеспечены кормом для скота, то к весне его останется 20–30 %, но и оставшийся не будет в состоянии работать; а следовательно, создаётся самая непосредственная угроза весенней посевкампании.

Мне не хочется умножать примеров и приводить цифры издохшего скота по другим колхозам, чтобы не отнимать у Вас время. Достаточно того, что это явление не единичное и им поражены подавляющее большинство колхозов.

Т. Сталин! Положение в районах б. Донецкого округа без преувеличения – катастрофическое. Так хозяйствовать нельзя! Районная печать скромно безмолвствует, парторганизации не принимают никаких мер к улучшению дела с прокормом оставшегося в живых скота. Каждый день промедления стоит стране большие тысячи рублей.

Таким “хозяйствованием” единоличнику не докажешь преимущества колхозов перед единоличным хозяйством, не исправив создавшегося положения. Колхозники морально подавлены, и надо видеть лица их, когда они тянут трупы лошадей мимо дворов единоличников, у которых скот не дохнет и не поднимается за хвосты.

Я видел проездом в пяти-шести колхозах, как задают корм лошадям: сыпят мякину в корыта, лошади расковыряют её мордами, помечут под ноги, затолочат в навоз, а через час конюхи подбирают её из-под ног и… сыпят обратно в корыта. Во многих колхозах лошадей уже не гоняют на водопой; не потому, что это – удобней, а потому, что лошади не в состоянии дойти до водопоя, лежат».

До какой степени Шолохову был дорог его Дон! Как любил и жалел он животину! Как сильно болел о деле коллективизации – за которую вступился словом и делом, – и вот чем оборачивалась эта затея.

«Несколько строк о мясозаготовках: из глубинных районов скот перебрасывается к станции, стельных коров, быков и овец гонят в одном гурте. Быки бьют коров, и те «скидывают», телятся на шляхах, в степи, зачастую за 10–20 вёрст от жилья, разумеется, издыхают… на прогоне. Между сл<ободами> Ольховый Рог и Новопавловка (30 вёрст) я видел 3 коровьих трупа. В самой слободе Новопавловке до вечера лежала, издыхая, краснонемецкой породы отличная корова, стельная, запоротая быками.