Шолохов. Незаконный

Другая сторона не оставалась безответной. В адрес ЦК потекли анонимные письма с требованием в принудительном порядке организовать лечение Шолохова от пьянства.

И он действительно пил.

* * *

Шолоховский доклад безоговорочно стал самым громким событием съезда. Не только литературным, но и политическим. Об этом повсюду говорили.

На всякий случай «Огонёк», имея на руках новые главы второй книги «Поднятой целины», решил в декабре 1954-го публикацию остановить.

Шолохов написал Хрущёву – задал прямой вопрос: Никита Сергеевич, я в опале?

Высшее партийное руководство потратило много нервов, ища разрешения шолоховскому вопросу. Его нельзя было сбрасывать со счетов. Но если опять войдёт в свой казацкий раж – что с ним делать?

Вожди читали новые главы «Поднятой целины». Снова советовались. Пришли к единственно возможному выводу: всемирно известный писатель, потенциальный Нобелевский лауреат Шолохов был и остаётся гордостью советской литературы.

Тем более ему скоро исполняется пятьдесят.

Юбилей решили праздновать на государственном уровне, а не в Вёшенской, как он привык.

Заявку на экранизацию «Тихого Дона» режиссёром Сергеем Герасимовым – удовлетворили.

– И к юбилею необходимо наградить товарища Шолохова!

– Знак Почёта, Никита Сергеевич?

– Нет, орден Ленина.

– У него ж есть.

– Пусть будет два. Шолохов один. Ему можно два. Мы не настолько богаты, чтоб такими талантами разбрасываться.

19 апреля 1955 года президиум ЦК утвердил проект Указа Верховного Совета СССР о награждении Шолохова орденом Ленина – за выдающиеся заслуги в области художественной литературы, в связи с 50-летием со дня рождения.

28 марта в «Правде» началась публикация новых глав «Поднятой целины». Следующие фрагменты вышли 30 марта, 1, 3 и 5 апреля. В пятом, майском – к юбилею – номере «Октября» также публиковались главы из романа.

24 мая указ о награждении Шолохова орденом Ленина опубликовали в «Правде».

В тот же день Рюрикову, всё ещё возглавлявшему «Литературную газету», пришлось совершить немыслимое: основную часть номера отдать под здравицы Шолохову. Такое себе главная литературная газета позволяла лишь в отношении Горького и Маяковского. Но те-то были – за пределами бытия, а этот – тут.

Но выбора Рюрикову не оставили.

Газету открывала редакционная передовица с очень верным заголовком «Бесстрашие и сила правды».

Славили его так: «Бесконечно многообразна галерея действующих лиц в его произведениях, поражающих глубиной и самобытностью характеров. Бесконечно многообразны и краски на палитре художника-живописца. Тут и суровые рембрандтовские тона трагедии, тут и светлая струя поэзии родной природы, и задушевный лад народной песни, и величественная поступь истории. Тут предстают перед читателями образы хозяев жизни – таких, как Давыдов, Майданников, Бунчук, Кошевой; образы мятущихся искателей правды – таких, как Григорий Мелехов, Аксинья; образы врагов народа – таких, как Листницкий, Коршунов, Фомин, Половцев, Островнов; овеянные неистребимым духом народного юмора портреты Прохора Зыкова, деда Щукаря».

Справа шло поздравление от Союза писателей: «Сын великого народа, Вы умножили славу русского национального искусства, обогатили поэзию родного слова, создали картины, передающие неповторимую красоту Родины. Ваши произведения, являющиеся ярчайшим выражением метода социалистического реализма – ценный вклад в духовную культуру человечества».

Под поздравлением дали новую статистическую справку об изданиях и переводах Шолохова: к маю 1955-го в Советском Союзе книги Шолохова выходили 421 раз на 55 языках общим тиражом 20 миллионов 773 тысячи экземпляров.

Вторая полоса газеты была посвящена Шолохову целиком.

Слева – статус классика подтверждала извлечённая из архивов и ранее не публиковавшаяся заметка Алексея Толстого о последней части «Тихого Дона»: «Нужно принять во внимание, что Толстой завершал целую галерею великих русских писателей XIX века. А Шолохов быть может начинает новую народную прозу, скрепляя её со старшими богатырями. Старик Пантелей и его внук Мишатка могут служить прообразом этих двух поколений».

Справа – большая статья Виталия Закруткина «Слово о народном художнике»: «Старый чех-учитель показал мне книгу. Переплёт книги набух, одеревенел, был весь пропитан запахом земли, а на страницах матово пятнались следы подсохшей влаги.

– Вот, – сказал старик, – моя любимая книга. Враги приказали её уничтожить. Но я сохранил книгу: закопал её в саду, а по воскресеньям тайком читал своим ученикам, чтобы юноши и девушки знали, как сурова и прекрасна жизнь и как страстно и мужественно надо бороться за человеческое счастье…

Земная влага и цепкие корни весенних трав покоробили обложку книги, одели мшистой прозеленью её переплёт, и потому старый учитель от руки голубой тушью вывел её заглавие: “Тихий Дон”…»