Шпага для библиотекаря

Это было ещё не очень страшно – подпалить железную крышу и кирпичные, оштукатуренные стены с ходу не получится, а чтобы закинуть факела в оконные проёмы, к ним надо сперва подобраться. Решётки осаждённые предусмотрительно опустили и заперли на внушительные висячие замки, в том числе и на окнах, предназначенных для стрельбы – ствол ведь можно просунуть и сквозь прутья. Библиотекарша с помощью «альпиниста» собрала по комнатам положенные по инструкции о противопожарной безопасности огнетушители, прибавив к ним несколько запасных, из кладовки. Всего громоздких ярко-красных цилиндров набралось девять штук – все они, если верить прикрученным картонным ярлычкам со штампом пожарной инспекции, были недавно заправлены и технически исправны. «Альпинист» вполне резонно заметил, что огнетушители пригодятся и в том случае, если штурмующие полезут-таки в окна – струя химической пены в лицо способна остановить кого угодно. На том и порешили, распределив «боезапас» равномерно по угрожаемым направлениям. Огнетушителями, за неимением другого, вооружились Гжегош, комсомольский вожак и даже Далия Будущая медсестра Лидочка тем временем готовила с помощью библиотекарши импровизированную медсанчать: раскладывали на укрытом чистой клеёнкой столе упаковки бинтов, пузырьки с йодом и перекисью водорода, предварительно покипячённые иглы с шёлковыми нитками и какие-то порошки. Всё это было позаимствовано из клубной аптечки и собственных запасов медикаментов туристической группы – и дополнено непочатой бутылкой водки. «Для анестезии» – пояснила тётя Даша.

Тем не менее, ситуация складывалась неприятная. Гена, успевший за время недолгой передышки почистить карабин, набил карманы обоймами и патронами россыпью – он подозревал, что на этот раз, хочешь-не хочешь, а придётся стрелять в людей. И ладно бы во французов, оккупантов – нет, в своих, русских, крепостных крестьян, безжалостно угнетаемых (если верить школьным учебникам истории и поэту Некрасову) помещиками. Но с другой стороны: разве лучше получить от этих «угнетённых» вилами в живот, а то и каким-нибудь «пырялом с зубом» по голове? Нет уж, как говорится, «ешьте сами…»

И совсем уж скверно было то, что на заднем дворе клуба стоял «пердунок» дяди Васи. Торчал посреди двора, ничем не прикрытый – бочки с соляром успели закатить в погреб и для верности завалить люк всяким хламом, но слишком уж лакомой целью был выкрашенный в красный цвет трактор для мужичков.

Если доберутся – обязательно расколотят дубинами стёкла, приборную панель, а потом ещё и факела забросят – и в кабину, и в кузов. И неважно, что он пустой, дощатые борта и дно перемазаны соляркой и легко вспыхнут.

Сам механизатор, осознав опасность, нависшую над железным другом, сначала потребовал у библиотекарши двустволку, намереваясь палить в погромщиков. А когда получил отказ, то выдвинул другой план: завести движок и, не дожидаясь нападения, атаковать самим – припугнуть бобрищевцев видом коптящего, рыкающего чудища. «Вот увидите, разбегутся! – уверял он. – А можно ещё в кузове соорудить какое ни то прикрытие, хоть из мебели, и посадить за него стрелка с тулкой – пусть хоть дробью пуганёт, если полезут с факелами…»

План был хорош, но превратить «пердунок» в кустарный броневик осаждённые не успели. Вдали раздалась звонкая трель военной трубы, и на дороге, на краю лесной опушки, показались всадники в зелёных мундирах и высоких чёрных киверах. Выбравшись на открытое пространство, они развернулись из походной колонны в две шеренги. Снова пропела труба, сверкнули выхваченные из ножен сабли – и неизвестные кавалеристы, сначала рысью, потом галопом, поскакали к зданию.

IX

Расстояние от Бобрищ до графского имения – чуть меньше двух с половиной километров, и в детстве я не раз гонял туда на велосипеде. Правда, тогда на месте деревни располагалась совхозная усадьба, изрядно разросшаяся за сто семьдесят с лет, а от барского дома наоборот, сохранился один фундамент, заросший крапивой да жиденьким малинником. Во время войны в здание попала авиабомба, оставив от неё только огрызки стен, да и те понемногу растащили на кирпичи – неровные, тёмно-фиолетового цвета, замешанные, как говорила тётя Даша, на яичных желтках.