Шпага и кнут

Слухи о моих доблестях росли и множились. Спустя несколько лет на окраине королевства мне довелось сопровождать благородных дам, направлявшихся в столицу из родового замка. В лесу на нас неожиданно напали разбойники. Но слава моя была столь велика, что разбойники, едва услышав, кто перед ними, побросали оружие и разбежались кто куда. Признаюсь вам честно, господа, в тот миг я был изрядно напуган и если бы один из слуг не упомянул своевременно мое имя так, чтобы его услышали разбойники, я мог бы сам упасть в обморок от страха. Но все случилось наилучшим для меня образом и это происшествие лишь укрепило мою славу, когда дамы рассказали при дворе том, что случилось в лесу, вернее, о том, что им показалось. В общем, я стал первым героем королевства.

Лет десять назад прошла молва, что где-то в северных краях объявился злой колдун. Я вызвался отправиться в одиночку и расправиться с чародеем, но вовсе не от избытка храбрости, как подумали все. К тому времени бремя собственной славы стало для меня совсем невыносимым и я решил спрятаться от всех, начать новую жизнь обычного человека. Однако надежда моя оказалась тщетна. Слава упорно бежала впереди меня и гремела повсеместно, обрастая невероятными слухами. Колдун оказался лишь фокусником-шарлатаном, но молва преподнесла обывателям все так, что я одолел невероятное зло в жестокой схватке. Дальше-больше, я стал заложником собственного имени. Мне пришлось забраться в эти далекие края, но не удалось стать незаметным. Повсюду обо мне рассказывали небылицы и просили подтверждения. Стыдно признаться, но я не нашел в себе сил, чтобы хоть раз опровергнуть слухи. Постепенно я сам настолько уверовал в то, что все, рассказываемое обо мне, случилось на самом деле, что и сам начал привирать и дополнять истории обо мне. Вот так я и стал тем, кто есть теперь. Езжу по окрестным селениям, балую крестьян своими байками о несуществующих подвигах, за это меня кормят и дают приют, вообще чуть ли не носят на руках. Ну, вы сами все видели.

– Да уж, видели, – уныло вздохнула Катарина.

– Если бы услышал такую историю от кого другого, ни за что не поверил бы, – покачал головой Генорре.

– Надо рассказать всем крестьянам, что их герой самый настоящий трус! – гневно воскликнула Лионелла.

– Прошу вас, благородные господа, не губите! – взмолился рыцарь. – Если все узнают, что я не герой, я просто погибну. Меня перестанут кормить и не пустят ни в одну деревню. Я же ничего не умею, что я буду делать?

– Для начала начнете говорить правду, – посоветовала Катарина.

– Черт с вами, сеньор, – отмахнулся Генорре. – Ваше счастье, что нам некогда восстанавливать справедливость. Поехали, сеньориты, уже светает.

Ночь и в самом деле начала уже уступать место утренней заре, пролетев почти незаметно в хлопотах за спасение собственной жизни.

– Мы поедем искать Мирингельма? – с надеждой спросила Катарина.

– Увы, нет, сеньорита, – покачал головой пират.

– Вашему другу уже не помочь, – вздохнул трусливый рыцарь.

– Тебя вообще никто не спрашивает, – огрызнулась Лионелла. – Мы не можем бросить Мирингельма! – объявила она капитану.

– Но и помочь ему тоже не в наших силах, – ответил Генорре. – Если мы отправимся по его следам, то неизбежно наткнемся на волков. Ваш друг пожертвовал собой ради нашего спасения, и эта жертва не должна стать напрасной. Быть может, он все еще жив и сумеет выкарабкаться. Нам же нужно идти дальше, пока стая не вернулась.

Лионелла печально вздохнула и сказала Катарине:

– Кажется, наш капитан прав, подруга. Нам придется ехать дальше без Мирингельма.

– Это все так… так… – пробормотала Катарина, едва сдерживаясь от слез.

– Угу, – буркнула цыганка, отлично понимая, что имеет в виду спутница, так как и сама находилась во власти тех же чувств.

– А в ваших услугах, сеньор, мы больше не нуждаемся, – объявил Генорре рыцарю.

– Но вы же не знаете дороги, – напомнил тот.

– Видимо, вы тоже ее не знаете. Заблудиться мы сможем и самостоятельно.

Генорре и девушки забрались в седла и покинули место ночной стоянки, оставив сэра Атриана в одиночестве.

Глава восемнадцатая

Вопреки опасениям, путешественники не заблудились в горах и вышли на верную тропу. Заслуга в этом целиком принадлежала Генорре – оказалось, что пират способен ориентироваться не только в открытом море, но и на любой местности вообще. Что касается его спутниц, обе покорно следовали за своим провожатым без всяких вопросов и возражений. Мысли девушек были слишком заняты собственными переживаниями, обеим вдруг стало остро не хватать Мирингельма, его бубнящего голоса за спиной, восторгающегося красотами природы в стихотворной форме. Стоило только подумать, что никогда уже больше не придется услышать его глупейшую фразу «В самом деле?», как слезы наворачивались на глаза даже у Лионеллы.

Чтобы хоть как-то скрыть собственные переживания и не показаться слабохарактерной и легкоранимой, цыганка периодически бурчала на соперницу:

– Ну хватит уже скулить…

Против обыкновения Катарина не огрызалась, лишь прерывисто вздыхала и оправдывалась: