Шпага Софийского дома (Новгородская сага - 1)

Бывший палач, а ныне костоправ и, по совместительству, лекарь, Геронтий, темноволосый худощавый мужчина среднего роста с аккуратно подстриженной бородкой, протянул лежащему на лавках Олегу какое-то дымящееся зелье в оловянном - с поллитра - кубке.

Олег Иваныч, подозрительно понюхав варево, скривился, глотнул и тут же закашлялся:

- Вечно ты, Геронтий, эдакой дрянью напоишь, супротив которой перевар корчемный нектаром ангельским кажется!

- Пей, пей, да не ворчи, Олег Иваныч, коль выздороветь хочешь. До дна, до дна. Вот и славно! - Геронтий принял из рук лежащего кубок. - Завтра еще раз перевязку сделаю - и на поправку пойдешь.

Палач-лекарь (Олег Иваныч, в зависимости от настроения, именовал его то патологоанатомом, то судмедэкспертом) поставил пустой кубок на стол, поправил висевший на поясе кинжал и поинтересовался, не найдется ли в доме красного вина, романеи иль мальвазеи какой. Болящий, вишь, потерял много крови, а для крови красное вино зело полезно, это еще древние говорили. Ну, раз древние... Вино, конечно же, нашлось. Правда, не очень большой кувшинчик - и трети ведра не будет...

Геронтий наполнил кубок, протянул раненому.

Олег Иваныч нахмурился:

- А сам что, не будешь?

- Гм... - замялся лекарь, потом махнул рукой: - А, ладно... Если только с сыром.

- Понял. С сыром, так с сыром. Пафнутий! Тащи сюда сыру! Что, что ты там кричишь? Только козий остался? Так тащи козий, какая разница, - мы ж не есть собрались - закусывать! Ну, здрав будь, Геронтий!

- За твое счастливое избавление от ран, господине!

Чокнулись.

Хороша романеица, пахуча, терпка.

- Давай-ка, Геронтий, еще по одной. Да успеешь ты еще на Торг. Кого там лечить-то? Смердов? И что с ними, бедными? Драку затеяли? Ребра друг другу пересчитали? Велика провинность! За дело хоть бились-то? Прям у Никольского храма, на паперти? Ну, богохульники, не могли другое место выбрать... А что, без тебя некому полечить?

Геронтий немного подумал и пояснил, что полечить кому, конечно, найдется. Но все это специалисты аховые - так бедных смердов ухайдакают, что те с неделю работать не смогут. Хотя, правда, какая в ноябре работа?

- Ну, иди уж, неволить не буду, - Олег Иваныч развел руками, попрощавшись с Геронтием, встал на ноги, прошелся по горнице. На этот раз хорошо получилось - башку, как третьего дня, не кружило. Видно, помогло... варево иль романея.

Короткая стрела-болт, выпущенная из арбалета Митрей, попала Олегу Иванычу точнехонько в левое нижнее ребро. Слава Богу, на излете попала, а то б вышибла ребро-то. Да и так, почитай, три ночи кость ныла, сейчас только и успокоилась. Ну, Митря, ну, смерд...

Смерд... На Москве это было ругательным словом, да и здесь, в Новгороде, мало кто уважал смердов - крестьян, живших за городскими стенами по всем обширным новгородским владениям, от Невы до Студеного моря. Никто и никогда не признавал за смердами права голоса на городском вече, однако именно они, эти забитые, лишенные избирательных прав труженики, в основном, и кормили Великий Город, несли в его пользу многочисленные повинности, от которых были освобождены свободные горожане. Алчные новгородские бояре силой, хитростью и коварством захватывали земли смердов, превращая их в свои вотчины, и самым коварным был здесь боярин Ставр. Почитай, половина его вотчин - бывшие смердов земли...

От раздумий о правовом положении смердов и возможных отрицательных последствиях этого отвлекло Олега Иваныча появление старого слуги мажордома Пафнутия.

- Снова гости к тебе, господине, - убрав пустой кувшин, сообщил старик. - А вернее - гостья.

Гостья?

Только одна могла тут быть у него гостья...

Олег Иваныч быстро накинул на плечи кафтан и уселся к столу, разбросав перед собой кучу берестяных грамот, - изобразил кипучую деятельность.

Софья - конечно же, это была она - войдя, увидела Олега Иваныча за работой. А ожидала - лежащим и беспомощным...

- Входи, входи, боярыня-краса, - выйдя из-за стола, поклонился Олег Иваныч. - Садись, вина моего отведай. Оп... уж нету вина-то! Пафнутий, эй, Пафнутий!

Улыбнувшись, боярыня чуть пригубила принесенное Пафнутием рейнское.

- Рада наконец видеть тебя в добром здравии - за то и пью. Здрав будь! Вижу, уже весь в делах.

- Такова работа наша, - притворно вздохнул Олег Иваныч. - Некогда и щей похлебать вчерашних.

- Что ж - вчерашних-то? - засмеялась Софья. - Зашел бы... Хоть бы и завтра, после обедни. Может, нашлись бы для тебя и не вчерашние щи...

- Понял. Завтра после обедни! - закивал головой Олег Иваныч. - Сегодня все важные дела переделаю, а завтра всенепременно зайду, боярыня-краса. Сразу после обедни. Больно уж щей хочется.

Софья прыснула в рукав. Посидела еще немного. Поболтали. Хорошо, Новгород - не Москва. Попробовала б Софья на Москве так вот прийти, запросто, к малознакомому человеку в гости. Да хоть и к знакомому. Хоть и боярыня, да вдова. Поди, попробуй на Москве-то. Со свету сживут! Не то Новгород, Господин Великий - свобода! Захотела прийти Софья - взяла да пришла! И плевать на всех хотела - имеет право - свободная женщина, новгородская гражданка!