Шпаргалка для ленивых любителей истории – 3. Короли и королевы Франции, 1498-1848 гг. [Литрес]

В 1801 году император Павел вежливо указал Людовику на дверь: пора съезжать. Россия в тот момент разочаровалась в антифранцузской коалиции и решила налаживать отношения с Наполеоном, который тогда был еще не императором, а только первым консулом. Давать убежище Бурбонам – дело опасное, если собрался дружить с новым руководством Франции. Денег на переезд не хватало, нужно же вывозить не только челядь, но и мебель, утварь и все прочее. Мария Тереза даже продала бриллиантовое ожерелье, которое Павел Первый подарил ей на свадьбу. Поговаривают, что именно Гурбийон сподвигла Павла Первого выдворить Людовика из России. В виде мести за оскорбление. Ну не знаю…

Следующий приют Бурбоны-скитальцы нашли в Варшаве, причем под вымышленными именами, поскольку открыто бросать вызов Франции никто не стремился. Но потом их и оттуда попросили. Наполеон набирал силу, и ссориться с ним как-то не хотелось. Затем новый российский император Александр Первый снова пригласил Людовика в Митаву, все в тот же Митавский дворец. Приглашение приняли, но жизнь в Митаве оказалась более скромной, чем в первый раз, император не был щедр на содержание изгнанников, а своих денег у короля негусто. Немного присылал брат Шарль Артуа, который к тому времени осел в Эдинбурге, но этого, конечно, не хватало. И Людовик Восемнадцатый решил, что пора перебираться в Англию. Тем более что Александр Первый предупредил, что никто не сможет гарантировать безопасность королевской семьи на территории континентальной Европы. Наполеон провозгласил себя императором, а Людовик от престола официально не отказался, хотя Наполеон его об этом просил. Так что всякое может случиться.

В 1808 году Людовик с семьей переехал в Англию и поселился в Хартвелл-хаусе, это примерно в 60 километрах от Лондона. Маргарита де Гурбийон последовала за дорогой подругой, но жила в столице. Несмотря на постоянные требования Марии Жозефины, Людовик не давал разрешения на то, чтобы дамы проживали вместе. Так и тянулось до 1810 года, пока королева не умерла.

Шестого апреля 1814 года французский сенат призвал Людовика Восемнадцатого занять престол. С Наполеоном, признавшим свое поражение и добровольно отрекшимся от власти, было покончено. Ну, по крайней мере, так считали на тот момент. Людовика пригласили стать не только титулярным, но и реальным королем при условии, что он признает конституцию и пообещает ее соблюдать. Сначала Людовик упирался: та конституция, которую ему предлагали признать, королю не нравилась. Разработали новый проект, и под давлением со стороны других стран пришлось согласиться. Да еще и Александр Первый припугнул, дескать, пока не признаешь конституционный порядок – не допущу, чтобы ты въехал в Париж. А российский император Александр – не кто-нибудь, а глава страны, победившей самого Наполеона, от его угроз и требований так просто не отмахнешься.

На престол вступил немолодой человек 58 лет от роду, тучный, страдающий подагрой и диабетом. При обострениях заболеваний (что случалось довольно часто) он не мог передвигаться самостоятельно, его носили в специальном кресле. Своих детей нет, брак племянницы Марии Терезы и племянника Луи Антуана оказался несчастливым и тоже бездетным, семьи, о которой так мечтал Людовик, не получилось. Правда, есть младший брат Шарль Артуа, которого король давно уже назначил генерал-лейтенантом королевства. Именно Артуа приехал из Англии во Францию еще в феврале 1814 года, когда получил известие о том, что сенат собирается провозгласить реставрацию Бурбонов. Готовился, стало быть. Людовик болел, к историческому моменту в апреле прибыть не успел, появился в Париже только в мае, а Шарль Артуа все это время выполнял функции регента.

Начал Людовик править в рамках конституционной монархии, но получалось не особо складно. Не все обещания удавалось выполнять, и постепенно недовольство стало зреть даже среди тех, кто с восторгом принял возвращение короля из вынужденной эмиграции. Опытных политтехнологов рядом с Людовиком Восемнадцатым не оказалось, некому было удержать его от ряда поступков. Например, он заменил трехцветный флаг Французской республики на белый, королевский; использовал титул «король Франции», а не «король французов»; признал годовщины казни Людовика Шестнадцатого и Марии-Антуанетты в качестве официальных дней скорби и поминовения невинно убиенных короля и королевы. В глазах простого народа это выглядело отказом от завоеваний революции и возвращением к старым порядкам, при которых рядовые жители страны были не гражданами, а бесправными подданными. Кому ж такое понравится?