Шпаргалка для ленивых любителей истории – 3. Короли и королевы Франции, 1498-1848 гг. [Литрес]

Один из таких планов состоял в том, чтобы собрать армию в 30 000 солдат, захватить и казнить мэра Парижа Жана Сильвена Байи и командующего Национальной гвардией Жильбера Лафайета, а короля вызволить и увезти в Перонну. Идея принадлежала графу Прованскому, а реализовывать ее должен был маркиз Тома де Фавра. Фавра начал активно вербовать сторонников, на чем и погорел: на него донесли. Маркиза арестовали, строго и долго допрашивали, но Фавра умело строил свою защиту и держался, как кремень, Станисласа не сдал. И вот наш умный Станислас решил, что подельника нужно непременно вырвать из лап политической полиции не при помощи юридических аргументов, а при помощи грубой силы. Проще говоря, организовать налет. Но какой из Месье организатор-то? Разработать экономические стратегии и финансовые операции – это он умел, и умел прекрасно, а вот разработать силовую операцию – совсем другое дело. Ничего у него не вышло, затея провалилась, маркиза де Фавра признали виновным и приговорили к повешению, а Станисласу пришлось выступать в парижской ратуше и оправдываться. Месье перед всем честным народом заявил, что ни в каком заговоре не участвовал и вообще он считает себя гражданином и всем сердцем поддерживает революцию, которая объединяет две главные ценности: королевский авторитет и национальную свободу. Одним словом, граф Прованский публично отрекся от брата-короля и предал его.

Но предал, судя по всему, только на словах. Потому что спокойно вернулся домой, в Люксембургский дворец. И продолжал вынашивать планы побега.

В июне 1791 года, как вы уже знаете, побег состоялся. Для семьи Людовика он закончился плачевно, а вот граф Прованский и Мария Жозефина вполне успешно пересекли границу, поскольку их маленький дешевенький экипаж не привлек внимания. Оказавшись на безопасной территории, супруги разделились, Мадам отправилась в Турин, к своему отцу, а Месье остался в Брюсселе, где встретился с младшим братом, графом Артуа, и его соратниками по контрреволюции.

Шарль Артуа все знал и ничего не забывал. Помнил он и о том, что его братец Прованс выступал в декабре 1789 года в ратуше и клялся в любви и преданности революции. Станисласу снова пришлось оправдываться и на ходу менять политическую платформу.

Свой штаб принцы в изгнании организовали в Кобленце. И там Месье пришлось столкнуться еще с одной неприятностью: его по всем пунктам опережал Шарль Артуа, младший брат. Внешне привлекательный, энергичный и самоуверенный, он стал явным лидером партии контрреволюционеров-изгнанников, всегда был на первом плане, а Станислас чувствовал себя оттесненным на задворки. Оно и понятно: Шарль находился в эмиграции уже два года, всех знал, со всеми общался и успел завоевать уважение и авторитет, а Станислас только-только появился и пока никак себя не проявил.

Если подводить итог деятельности принцев-эмигрантов, то можно констатировать, что они только навредили Людовику Шестнадцатому, остававшемуся во Франции. Людовик стремился хранить верность своей стране и поклялся уважать и соблюдать ее конституцию, братья же делали все ровно наоборот опубликовали открытое письмо, в котором объявили, что будут бороться за монархию в ее традиционном понимании и никогда не смирятся с революционными преобразованиями. О том, какими последствиями эта и подобные ей эскапады обернутся для находящегося в заключении короля, они вообще не думали. Они же хотели как лучше! А получилось как всегда… Пытались создать армию, уговаривали европейских правителей пойти войной на Францию. В ходе военных действий Станислас ухитрился потерять много важных документов, которые попали в руки революционеров. Среди этих бумаг, к несчастью, оказалась и переписка Месье с Людовиком Шестнадцатым. Одно из этих писем потом сыграло важную роль на судебном процессе против короля, поскольку являлось доказательством государственной измены, в которой обвиняли Людовика: он переписывался с врагами революции!

Военный поход повстанцев окончился неудачей, братья-принцы нашли приют у прусского короля и тихо жили в уединении и без привычной роскоши. Как только из Парижа пришло известие о казни Людовика Шестнадцатого, Станислас немедленно провозгласил маленького Луи Шарля королем Людовиком Семнадцатым, себя – регентом, а брата Шарля Артуа – генерал-лейтенантом королевства. Эдакий королевский двор в изгнании. А что толку?

Начались годы скитаний, изоляции и нужды. Как унизительно было просить чужие правительства, чтобы разрешили пожить немножко у них и дали денежек на прокорм! В Турине, у тестя, Станисласу были не рады, и он, в конце концов, осел в Вероне, где его и застало в 1795 году известие о смерти маленького короля, родного племянника. И Луи Станислас Ксавье был эмигрантским сообществом провозглашен королем Людовиком Восемнадцатым. Наконец-то сбылась мечта! Он – главный!