Шпион и предатель. Самая громкая шпионская история времен холодной войны

Когда-то у Эймса были заветные мечты. Он родился в 1941 году в Ривер-Фоллс, штат Висконсин, и его детство, пришедшееся на 1950-е, внешне напоминало шаблонную картинку пригородной жизни, какие изображают на пачках овсянки, а за этим идиллическим фасадом, как и положено, прятались тоска, пьянство и тихое отчаяние. Его отец начинал карьеру как ученый, но затем подался в ЦРУ и получил назначение в Бирму, где тайно субсидировал от лица правительства США публикации в прессе. В детстве Эймс зачитывался детективами Лесли Чартериса о Саймоне Темпларе по прозвищу Святой и воображал себя в роли «лихого и галантного британского авантюриста». Он даже расхаживал в полушинели, чтобы походить на шпиона, и проделывал разные фокусы. Ему нравилось дурачить людей.

Эймс был от природы умен и наделен воображением, но действительность никогда не дотягивала до его ожиданий — или никогда не обрушивала на его голову заслуженного (как он думал) возмездия. Он вылетел из Чикагского университета и некоторое время подрабатывал актерским ремеслом. К начальству он относился с неодобрением. «Если ему поручали нечто такое, чего ему делать не хотелось, он не вступал в споры: он просто не выполнял поручение». Наконец, он с грехом пополам получил диплом и с отцовской подачи плавно перетек на работу в ЦРУ. «Врать нехорошо, сынок, но если вранье служит благому делу, то врать еще как хорошо», — говорил его отец, и его голос едва не тонул в тяжелом бурбонном перегаре.

По идее, курсы подготовки младших офицеров ЦРУ должны были внушать патриотический трепет людям, собиравшимся вступить в сложный и требовательный мир разведки. Но обучение там порой приводило и к совершенно посторонним эффектам. Эймс усвоил: мораль — понятие очень растяжимое; законы США важнее, чем законы прочих стран; жадный шпион ценнее шпиона идейного, потому что «как только он поймается на денежный крючок, его проще будет удержать и проще вертеть им». Эймс пришел к убеждению, что успех вербовки агентов зависит от «способности оценить чужую уязвимость». Узнав слабые места человека, ты можешь завлечь его и подчинить своей воле. Вероломство — не грех, а оперативное средство. «Суть шпионажа — подрыв доверия», — заявлял Эймс. Здесь он был неправ: суть успешного ведения агентов состоит как раз в сохранении доверия, в подмене одной лояльности другой — более высокой — преданностью.

Эймса отправили в Турцию, это средоточие шпионской войны между Востоком и Западом, и там он начал применять полученные знания, то есть вербовать советских агентов в Анкаре. Эймс возомнил себя прирожденным вербовщиком, способным «сфокусироваться на мишени, установить контакт и искусно связать» себя и завербованное лицо «наиболее целесообразным способом». Однако его начальство держалось иного мнения и находило его работу в лучшем случае «удовлетворительной». После Пражской весны ему велели за одну ночь расклеить по городу сотни плакатов с лозунгом: «Не забудем 68-й», — чтобы создать впечатление, будто турецкий народ возмущен советским вторжением в Чехословакию. Эймс просто вывалил все плакаты в мусорный бак, а сам отправился в бар.