Шпион, которого я убила

Кое-что — это был красный галстук на шее истопника. В расстегнутом вороте телогрейки, под заросшим щетиной подбородком он светился позолоченным серпом и молотом. Ева расстегнула телогрейку и обнаружила, что галстук был надет на голую и не очень чистую шею и концом своим прятался под старую майку.

— Двух человек в котельную, — сказала она в микрофон. — Так, говоришь, давний запой? — повернулась Ева к Марату.

— Я его в таком же состоянии видел, когда только нашел галстук в шкафчике. Обрати внимание на бутылку.

— Пустая бутылка из-под виски, — проговорила Ева, тронув носком ботинка квадратную бутылку. — Еще две из-под водки и пять… шесть пивных. На шею истопника надет красный галстук с символикой. Свободно, без затяжки.

— Я тебе доверял, — покачал головой Марат. — А ты ходишь со связью?

— Что, сразу перешел от глубокой симпатии к профессиональной подозрительности? Расслабься. Я надела это в театре. — Ева посмотрела на часы.

— Уже не успею пробраться на свое место в партер. Веди к себе, осветитель!

— Тогда — бегом?

— Еще как бегом!

30. Балерина

Укоризненно нахмурившая брови дежурная по партеру левой стороны, узнав помрежа и Надежду, засуетилась, заботливо провела их к шестому ряду — с краю оказалось свободное кресло, из которого она выставила откидное сиденье, и предложила не проходить в центр ряда, а просидеть первый акт у прохода, раз уж они опоздали.

Устроившийся в кресле помреж тут же внимательно оглядел сцену.

— Декорация у правой кулисы смещена, — прошептал он, наклонившись к Надежде.

— А вы сидите на том самом месте.

— Да? На каком?

— Убитый блондин в туалете, — коротко отрапортовала Надежда.

— Ничего не понимаю.

— Именно на этом месте сидел шпион, перед тем как его убили.

— Надежда, — строго прошептал помреж, — отключитесь хоть на один вечер.

Вам что, недостаточно того, что вы натворили?

— При таком освещении сцена кажется маленькой, — примерно отвлеклась Надежда.

— А вот с освещением что-то не то. Я вижу тень у будки суфлера.

Надежда посмотрела вверх. В осветительскую Марата.

— Почему дежурный по сцене не позвонит осветителю? — кипятился помреж.

— Вот же, тень слева! Тень двигает рукой, видишь! — Он приподнялся, на него зашипели сзади. — Надежда! Иди за кулисы и позвони осветителю! На полу сцены отпечатывается тень из суфлерской!

— Мы просто зрители, — ухватила Надежда помрежа под локоть. Она еще раз взглянула вверх. Ей показалось, что в осветительской заметно какое-то движение.

Исчезла тень у суфлерской раковины. — Отстранитесь. — Она примерно стала разглядывать действие и декорации.

— Да-да, — чуть прижал локтем к себе ее руку помреж. — Ты права.

— Что это? — вдруг напряглась Надежда. — Видите, веревка свисает!

— Конечно, свисает, а я что говорю! Эта веревка, наверное, выпала из декорации! Ну полный бардак! По ней Квазимодо должен спуститься на сцену!

— Почему она свисает?! — Надежду затрясло.

— Не нервничай. Сейчас они сами заметят и закрепят ему еще одну веревку.

— Она не должна свисать! — стуча зубами, Надежда так вцепилась в руку помрежа, что он тоже взволновался. — Какой Квазимодо?

В большой полевой бинокль Ева рассматривает на перекладинах сложной деревянной конструкции сгорбленную фигурку человечка со всклокоченными волосами. Человечек делает знаки кому-то за кулисами. Наконец он успокоился, ухватил поудобней двумя руками толстую веревку и застыл, присев, в ожидании прыжка.

— Лишняя тень, — заметил рядом с Евой раздетый по пояс Марат. — Какая-то веревка свисает сверху. Квазимодо потерял?

— Он сейчас прыгнет. А зрители его так не видят?

— Нет.

— Высоко ему прыгать, — шепчет Ева.

— Это Лесков из циркового училища. Приходит к нам только на «Собор».

Лучший Квазимодо в городе. Отличный мужик, хоть и метр сорок восемь. Силища…

Резко выбросив короткие ноги вперед, Квазимодо прыгнул, в прыжке спускаясь по веревке вниз, а у самой сцены сгруппировался и кубарем перекатился почти до суфлерской будки.

— Перестарался, — шепнул Марат, склонившись к лампе.

По-обезьяньи передвигаясь, касаясь пола расслабленными кистями рук, Квазимодо скачками вернулся на середину сцены. Провел рукой по лицу и посмотрел вверх. Потом на свою руку. Набычившись, он посмотрел через плечо на зрителей.

— Что-то случилось, — взволновался помреж. Только он и Надежда — два человека в зале — поняли, что это не запланированный взгляд. Актер что-то сказал суфлеру, спрятав за вздернутым плечом низ лица.

— Пойдемте отсюда, — стучала зубами Надежда.

И в этот момент сверху на сцену что-то упало со страшным глухим звуком.

Застыла в оцепенении балетная группа. Свалился едва успевший отскочить в сторону Квазимодо. Эсмеральда схватилась за щеки и завизжала, но ее никто не услышал, потому что несколько скрипок разом завизжали еще громче и невыносимей.

Зал замер. И с полминуты зрители были уверены, что это необычный ход сюжета, что странные звуки из оркестровой ямы — запланированы. Постепенно затихая, оркестр доживал эти мгновения виолончелью.

Дирижер первый достал из нагрудного кармана платок и закрыл нос.

Повскакивали в передних рядах особенно нервные женщины, закрывая лица руками.