Шпион, которого я убила

Застывший с приоткрытым ртом Женя медленно вынул из брюк плоскую фляжку, протянул Далиле, а когда она отказалась, сам хорошо отхлебнул.

— Вы хотите сказать, что у меня неприятности? — спросил он, «занюхав» кончиком галстука. — Но никто же не пострадал! Все к этому времени уже разбежались с кресел.

— Ладно, скажи ей, — посоветовала Далила.

— Хорошо. Я, конечно, никогда так не делал, я оплачиваю дорогого адвоката, и даже когда я врезался в старый «жигуль»…

— Время, — перебила его Ева.

— Это я сбил люстру.

— Вот… этим?.. — Ева неуверенно посмотрела на пистолет.

— Один выстрел — и все, — кивнула Далила. — Я свидетель. Он стрелял не глядя.

— Я проверял, заряжен он или нет. Ваша старуха ушла. Не дождалась.

— Фактурщика в гардероб! — говорит Ева. — Найдите Кошмара, скажите, что есть свидетель… — она задумалась, — или невольный участник падения люстры.

— С кем ты разговариваешь? — оглядывается Далила.

— Полковник Кошмар пока не найден. На связь не выходит, — сообщил динамик в ухе Евы.

— У него микрофон на одежде? — спрашивает она, машет спешащему к ней молодому человеку, берет у него полиэтиленовый пакет и кладет в него пистолет.

— Нет, рация. Посылаем сигнал каждые тридцать секунд.

— Молчит?

— Молчит.

— Ну и чего вы ждете? Выделите группу поиска рации по пеленгу!

— Есть начать искать полковника Кошмара по пеленгу его рации.

Рация полковника Кошмара была найдена на старом (угольном складе.

Каждые тридцать секунд она одиноко Осветилась красным огоньком и пищала.

— Послушай, — Ева замялась, потом решительно тряхнула Далилу за плечи, — смотри на меня и слушай! Я прошу тебя остаться еще на некоторое время. Ты — свидетель. Обещаю, что с тобой не случится ничего плохого, просто побудь здесь.

С Женей… Я постараюсь побыстрей прислать людей для снятия ваших показаний. Ты как себя чувствуешь?

— Я? — вяло отбивается Далила. — Встряхнись, ты же психолог, ты можешь отстраненно оценить свое состояние? — Перестань меня трясти! Мое состояние находится в состоянии средней тяжести. Я перенервничала и сильно удручена тем, что спровоцировала несчастье. — Какое еще несчастье? — Ева смотрит на часы.

— Я так люблю театр, — вдруг всхлипывает Далила. — А теперь тут люстра упала!..

Женя протягивает плоскую фляжку. Далила опять отказывается, вытаскивает у него из кармана полосатый платок и громко сморкается.

Ева отводит Женю в сторону.

— Не отходите от нее, по-моему, это шок. Да, вот еще что. Если она будет реветь больше пяти минут, дайте ей пощечину.

— Вы с ума сошли! — ужасается Женя. — Она!.. Я!.. Далила осматривает большой носовой платок у себя в руках, оглядывается и со словами «Большое спасибо!» начинает заталкивать его в нагрудный карман первого попавшегося ей мужчины в пиджаке. Женя бросается к ней и хватает за руку.

— Послушайте, — обращается он к Еве, не отпуская от себя Далилу. — Сколько стоит эта ваша чертова люстра?!

— Это не моя люстра. И дело не в ее цене.

— А вот пусть руководство театра скажет, в цене или не в цене! Я куплю им две таких. Одну — про запас. На всякий случай. И бригаду монтировщиков-электриков закажу, пусть укрепят как следует! А то что же это получается? Уже нельзя просто так пальнуть один раз?

Сжав виски пальцами, Ева идет в фойе.

— Сколько билетов было продано? — спрашивает она на ходу. — Опросили дежурных по залу о количестве пустых мест? Ладно, — устало машет она рукой, — давайте предварительный прогноз.

— По предварительному прогнозу, если предположить, что количество зрителей равнялось количеству проданных билетов…

— Давайте сразу с учетом условного процента отсутствующих! — перебивает Ева, и от нее, громко разговаривающей и размахивающей руками, шарахается испуганный зритель.

С учетом условного процента отсутствующих можно предположить, что все зрители были собраны в фойе. Все актеры и работники театра были тоже собраны в фойе отдельной группой. Госпитализированы трое. Две женщины с обмороками и мужчина с подозрением на инфаркт. Из обслуживающего персонала театра не могут найти двоих — работницу костюмерного цеха Булочкину и осветителя Устинова.

По-прежнему не выходит на связь полковник Кошмар.

— Его рация была оставлена на том же месте, где ее обнаружили, на куче угля, — докладывают Еве.

— Зачем? — она удивлена.

— В случае преднамеренных действий полковника. Он мог оставить рацию с определенным умыслом, а после своих запланированных действий вернется за ней.

— Ну и бред! — качает головой Ева.

— Никак нет. Все в порядке. В рации заменены батарейки.

Ева оглядывается в поисках старухи с козой, которая почему-то хотела пристрелить непонятно откуда взявшегося в театре бобра, и бормочет:

— В мягких тапочках и за двадцать тысяч долларов, — становится на цыпочки и видит старуху рядом с Маргаритой Францевной. Заметив Еву, Марго убегает, обменявшись на прощание со старухой многозначительным прощальным кивком.

— Коньячку не желаете? — предлагает Милена откупоренную бутылку. — Я сперла только что из ящика в буфете.

— Нет, спасибо, — отказывается Ева и дожидается, пока старая женщина сделает несколько глотков из горлышка. — Вы меня извините, пожалуйста…