Шпион, которого я убила

— Милена, — перебивает ее женщина. — А тебя?

— Ева.

— Ну, будь, Ева. — Еще пара глотков. После чего крышка бутылки завинчивается с торжественной тщательностью.

— Я хотела извиниться, что не смогла заняться вами. Теперь вот освободилась.

— Этот мальчик из гардероба действительно сшиб люстру?

— Не знаю, будем выяснять. Вы сказали…

— Забудь. Все уладилось. Оказывается, я поторопилась. Еще не время.

Куда мне пройти, чтобы выпустили? — Милена оглядывается.

— Я хочу с вами поговорить. Давайте сядем в буфете.

— А бутылка? Они не…

— Ерунда. Если что, я все улажу.

Милена идет, слегка пошатываясь, и тащит за собой козу. Ева усаживает ее за столиком. В фойе последние зрители проходят посты. Проблемных из гардероба разделили на группы по четыре человека и начали досмотры.

— Расскажите, кто вы.

— Это неинтересно, — категорически отказывается Милена. — Лучше вы скажите, как можно обрушить такую люстру?

— Люстра с прошлого века крепится на металлическом крюке и четырех растяжках. Растяжки — металлические тросы. По правилам, профилактические осмотры крепления должны осуществляться не реже раза в год. Я должна дождаться данных последнего профилактического осмотра, прежде чем делать выводы, но на первый взгляд положение создалось угрожающее. Два троса из четырех изрядно проржавели и повредились. Если предположить… — монотонно говорит Ева, внимательно, сантиметр за сантиметром, осматривая лицо старой женщины напротив.

— Сколько вам лет? — вдруг спрашивает она.

— Семьдесят пять, не отвлекайтесь, — быстро отвечает Милена.

В бутылке осталось меньше половины.

— Если предположить, что пуля попадает в крюк и потом — рикошетом — в один из тросов и трос этот лопается, то можно представить, что от попадания в крюк люстра с него соскакивает, а удержаться на двух тросах потом не может.

— Думаете, это богемский хрусталь? — шепчет Милена, наклонившись к Еве.

— Не знаю, — Ева сдерживает улыбку.

— Вранье. Это никакой не богемский хрусталь. Дурят народ, как, впрочем, всегда. Что вам от меня надо?

— С кем вы пришли в театр?

— Одна. Я приехала на такси.

— А коза? — заглядывает Ева под стол и видит, что коза, грациозно сложив под себя передние копытца, спокойно улеглась на пол.

— Козу я нашла здесь.

— А где бобер, которого вы просили пристрелить? Милена встает, опирается о столик и осматривает фойе.

— Его уже нет. Наверное, поехал домой. Я погорячилась. Еще не время. У меня будут брать отпечатки пальцев?

— Не думаю. Вы же сказали, что имеете при себе документы. Откуда вы знаете Марго?

— Кто это?

— Женщина, с которой вы только что разговаривали.

— Да кто же ее не знает! — ухмыляется Милена. — Когда она придет к вам, вы ее тоже сразу узнаете! Уговорите их отпустить со мной козу.

— Нельзя, — качает головой Ева. — Если коза театральная, то ее должны забрать после спектакля.

— Хорошо, я подожду, пока за ней приедут. — Милена расправляет складки бархата на платье и со скучным видом опирается головой на подставленную руку в перчатке, кое-где наспех заштопанной.

Ева смотрит на нее, застывшую в неподвижности, всем своим видом демонстрирующую примерное ожидание. Вздыхает, идет к буфету и приносит бумажную тарелку с бутербродами и печеньем.

— После первой бутылки я не закусываю, — вместо благодарности выдает Милена. — А вы кто в КГБ?

— Я офицер Федеральной службы.

— Ясно, что офицер, чем вы занимаетесь?

— Аналитик.

— А для души? — прищуривается Милена и достает из маленькой сумочки на поясе сигареты.

— Снайпер, — поколебавшись, отвечает Ева.

— Понятно, — кивает старуха. — Хорошо смеется тот, кто стреляет первый, да? Идите, снайпер Ева. Я никуда не денусь. Я тут. С козой.

Ева идет в подвал. Осмотрев на складе кучу угля, она несколько минут стоит, застыв в полнейшей тишине, и думает, куда мог подеваться полковник Кошмар. Рация, предусмотрительно оставленная на угле, мигает красным огоньком.

Ева обходит уголь, жалея, что у нее нет фонарика. На склад выходят два помещения. В одном — классическая свалка бомжа: матрац, старая телогрейка, буржуйка, несколько поломанных стульев, заготовленные для растопки пачки программок. Но тумбочка, застеленная клеенкой, и цветная эмалированная миска и чашка на ней говорят о том, что впавший в запой истопник любил комфорт и порядок. Ева открывает тумбочку. В слабом свете далекой лампочки она несколько секунд разглядывает небольшой пистолет и не верит своим глазам. Закрывает тумбочку. Идет в другое помещение.

Это старая котельная. Все помещение занимает огромный паровой котел.