Шпион под подозрением. Спасские ворота

Близился полдень. Движение на улицах было очень интенсивным. Свернув с забитого машинами Садового кольца, Маркус поехал по арбатским переулкам, мимо желтых особняков, оставшихся от прежней эпохи, когда в Москве строили нормальные дома для нормальных людей.

Он припарковал машину у Международного Торгового центра и осмотрелся. Где же «вольво» зеленого цвета с детским сиденьем и наклейками на заднем стекле — первыми творческими опытами Крессиды?

Маркус бросился к главному входу и в дверях столкнулся с Дорин, обремененной пакетами с рыбой, импортным апельсиновым соком и увесистыми плитками шоколада «Тоблерон», почти такого же твердого и старого, как швейцарские Альпы.

Маркус облегченно вздохнул и прислонился к стене.

— Так вот где вы!

— А что такое? — вызывающе спросила Дорин, вероятно решив, что ее подозревают в чем-то дурном.

— Ничего, ничего. Все в порядке.

— Ну и ладно. Вы не поможете донести покупки?

Он улыбнулся. Дерзкая девчонка! Но главное — с ней все в порядке. С ними обеими все в порядке. Наверное, он беспокоился зря.

32

Арестовать иностранца в Советском Союзе очень не просто. Это весьма трудоемкая процедура. Как правило, КГБ предварительно запрашивает согласие Политбюро или одного из секретарей ЦК КПСС, которые взвешивают возможные международные последствия такого шага. А тем временем досье на подозреваемого проходит по инстанциям, обрастая комментариями и предложениями и набирая в весе. Машина советской госбезопасности груба и беспощадна, но она работает основательно и редко дает сбои. В КГБ не просто «шьют дела»; их цементируют.

В целях пополнения досье на подлежавших аресту иностранных граждан, следствие пять раз обращалось за дополнительными сведениями в европейский отдел МИДа, располагавший собственными источниками информации. Несущественных деталей в таких случаях не бывает. Важно все: какие вечеринки подозреваемый посетил, что там делал, как проводит выходные дни, с кем спит и когда, каковы его вкусы и пристрастия, его манера одеваться, друзья среди иностранцев… и так далее, и тому подобное. Нехватки в людях, собирающих этот материал, КГБ обычно не испытывает.

День ото дня основания для ареста Маркуса становились все весомее. Его досье не лежало мертвым грузом в сейфе — офицер КГБ без устали ходил с ним по инстанциям, добавляя необходимые сведения и собирая подписи.

С первой же минуты Анастасия догадалась, кто этот человек и с чем он пришел. У него был типичный, издавна культивируемый и тиражируемый в КГБ вид: «Я представляю высшие государственные интересы!» Сидевшему перед Анастасией экземпляру было лет сорок с хвостиком. Нагловатый, обильно потеющий, убежденный, что простые смертные должны ползать у его ног.

— Вам нужно только прочитать заключение и подписаться, — сказал он, пододвигая к ней папку. — Впрочем, тут для вас ничего нового нет, верно?

Как трудно сохранить невозмутимость, когда видишь перед собой тщательно и бесстрастно запротоколированные факты, собранные путем подглядывания и подслушивания за хорошо знакомым тебе человеком! Черным по белому. Будто история болезни. Тут и твои собственные отчеты… В самом деле, ничего нового. Хотя… Какое-то смутное воспоминание медленно пробивало себе дорогу к ее сознанию. Она отодвинула папку:

— У меня есть кое-какие сомнения, и, следовательно, я не вправе ставить свою подпись.

— Ну что вы! Подпишите! Все уже давно подписали.

— Сначала мне нужно все внимательно прочитать.

— Я вынужден буду доложить, что вы по собственной инициативе не даете ход делу.

— Как работник МИДа я имею право знать некоторые детали — и даже опросить свидетеля…

— Поверьте, такой необходимости нет.

Не поднимая головы от бумаг, Анастасия исподлобья глянула на него:

— Поверьте, такая необходимость есть.

Она приступила к чтению. Основательность расследования ужаснула ее. Впрочем были и пробелы. Анастасия отметила, что следствие опирается в основном на показания какого-то анонимного информатора, хотя и МИД предоставил достаточно солидный материал.

Особое внимание уделялось поездке Маркуса в Мурманск: перечислялись все его действия в этом городе и приводился полный список тех, с кем он встречался. К делу прилагались счет из гостиницы и справка, в которой было изложено содержание его разговора с официанткой. У Анастасии даже дыхание перехватило от такой поразительной дотошности. Целую папку занимал отчет какого-то работника МИДа — Юрия… Подпись была неразборчивой.

Анастасия умела бороться с бюрократией ее же собственными методами: она знала, как дезорганизовать ее, как заставить работать вхолостую, как направить ход событий по другим рельсам, использовать в своих интересах.

Подвинув папку к офицеру КГБ, она ткнула пальцем в неразборчивую подпись и заявила:

— Я хочу видеть этого человека. Немедленно.