Шпион под подозрением. Спасские ворота

Беляева протянула ему распечатку. Командир уставился на ряды цифр, как будто хотел проверить правильность работы компьютера, потом уставился на экран радара. Майор молча стоял сзади. Технические детали его не касались. Что толку зря ломать себе голову? В армии, как и вообще в России, не утруждают себя размышлениями. Вот только беда в том, что вечно так продолжаться не может…

Когда Виталий запросил разрешение на посадку, все глаза устремились на майора. Тот чуть заметно кивнул.

Именно в эту секунду Валя Беляева приняла решение.

Фокс сильно потряс спящего. Разбудить его оказалось делом нелегким. «Сотрудник» не притворялся: по утрам ему спалось особенно сладко. Включив маленькую лампочку у изголовья кровати, он поискал очки и отбросил волосы со лба.

— Три часа!

— Десять минут четвертого, — уточнил Фокс, протягивая ему лист бумаги. — Вот что передало в три часа Московское радио.

«Сотрудник» дважды внимательно перечитал сообщение.

— Весьма скупая информация.

— Совершенно верно, — ответил Фокс, забирая бумагу. — Но достаточная, чтобы вызвать политический катаклизм глобального масштаба. Минуты через две-три наши страны нас отзовут, и, не исключено, мы окажемся первыми западными гражданами, которых отправят в концлагерь.

«Сотрудник» сел на кровати.

— Тут говорится:«… сложил с себя полномочия и покинул страну…»

— Боюсь, это еще не все.

— Да?

Фокс присел на край кровати.

— Мы только что проследили за полетом Як-40 из Москвы на Новую Землю. Маршрут хорошо нам знакомый еще со времен поездки в Мурманск. Но на этот раз самолет другого типа, побольше, и, думаю, на нем есть пассажиры…

— Значит, он летит…

— Похоже на то, — Фокс встал. — Посмотрите в окно!

«Сотрудник» поднялся с кровати и выглянул наружу. У взлетно-посадочной полосы, где стояли истребители-перехватчики, он разглядел маленькие огоньки, какое-то движение и фигуру в шлеме.

— Двое пилотов на этой базе НАТО — сотрудники нашего Управления…

— Вот никогда бы не подумал.

— Можете мне поверить, — сказал Фокс, берясь за ручку двери. — И не сомневайтесь: они выполнят любой наш приказ!

47

Расцвеченная сигнальными огнями взлетно-посадочная полоса была похожа на яркий узорчатый ковер, расстеленный в темном северном небе. Под усиливающимся ветром они стояли возле командного пункта — группка людей с осунувшимися, тревожными лицами.

— Я буду вежлив, но тверд, — сказал командир базы, повернувшись к майору.

— Не делай глупостей, — ответил тот. — Ты что, забыл, кто он?

На фоне облаков уже были видны сигнальные огни Яка. Борясь с порывами ветра, выпустив шасси и подняв нос, самолет шел на посадку. Белая пылинка в ночном небе.

Командир заметил какое-то движение в конце взлетно-посадочной полосы: БМП с солдатами спецчасти занимали боевую позицию, чтобы после приземления самолета окружить его и блокировать полосу.

Задние колеса Яка коснулись бетонного покрытия. Волнение командира усилилось. Наступала самая ответственная минута за все время его службы. На его глазах вершилась История. Боже мой, подумать только…

От рева работающих в режиме реверса двигателей он закрыл уши руками. Но даже отметив, что майора рядом уже нет, и поняв, что ситуация полностью вышла из-под его контроля, командир как зачарованный продолжал следить за самолетом — маленькой грохочущей белой иглой, которая устремилась к концу полосы.

Як уже был далеко, и командир не мог разглядеть, что там творится. Он побежал к своей «ниве», вскочил в нее, нажал на стартер и, не обращая ни на кого внимания, грубо нарушив инструкцию, выехал на полосу под аккомпанемент надсадно воющего мотора и визга покрышек.

Около пятидесяти солдат стояли вокруг самолета с автоматами наперевес. Дверь Яка еще была закрыта.

Командир выпрыгнул из машины и устремился к майору. Уже на бегу он увидел, как открывается дверь, и едва не упал от потрясения: на трапе появился человек в пальто и шляпе, спокойный, невозмутимый, уверенный в себе, со свободно опущенными руками, — такой, каким его знал весь мир.

Несколько секунд царила всеобщая неразбериха, потом без всякой команды солдаты взяли на караул.

Увидев самолет, Беляева забежала на командный пункт за сумкой. Она представила себе Виталия, сидящего в кабине, встревоженного и, что много хуже, предоставленного самому себе.

Однако, войдя внутрь, она сразу почувствовала что-то неладное. Оторвавшись от экранов, диспетчеры молча глядели на нее. Она обернулась и увидела солдата, рукой преградившего ей дорогу.

— Ни с места! Входить и выходить временно запрещено.

Ему было лет двадцать — совсем мальчишка: прыщеватое лицо, непригнанная полевая форма…

— Что вы тут делаете? — окрикнула она солдата.

Парень в замешательстве двинулся к ней. Как ни в чем не бывало Беляева обратилась к диспетчерам:

— А вы, вы занимайтесь своей работой!

Когда те вновь повернулись к экранам, она строго взглянула на солдата и отчеканила:

— Вам, наверное, неизвестно, молодой человек, что это — самая северная база Советского Союза, база особого назначения. Потому не путайтесь под ногами и не мешайте нам работать. Ясно?