Шпион под подозрением. Спасские ворота

Сохраняя серьезность на лице, Калягин усмехнулся про себя и вновь сосредоточился на происходящем за столом заседаний.

— Итак, мы вас слушаем, товарищ генерал. — Председатель повернулся к заместителю министра обороны.

— То, о чем спрашивают меня товарищи, в настоящее время еще не представляется возможным. — Генерал поерзал в кресле и потянулся за стаканом с минеральной водой.

— Сколько вам нужно времени, чтобы все завершить?

— Трудно сказать точно. Месяца три, может, больше.

Председатель снял очки и в упор взглянул на замминистра.

— Должен вам напомнить, генерал, что ваше министерство заверяло меня, будто завершит проект к концу декабря. Или меня подводит память?

Ирония в голосе генсека прозвучала зловеще.

— Лично я никогда не разделял необоснованного оптимизма товарища маршала.

Несколько голов повернулось в сторону замминистра. Было ясно, что происходит: генерал Виктор Афанасьев, заместитель министра обороны, решил подставить под удар министра, чтобы спасти себя. Он неприкрыто намекал на некомпетентность маршала, его неспособность трезво оценить ситуацию.

В комнате стало тихо и даже как-то душно. Каждый думал о себе — любой из них в следующую минуту мог оказаться на месте Афанасьева. Здесь, больше чем где-либо, человек ощущал одиночество. Друзья оставались по ту сторону дверей, и никогда нельзя было знать наверняка, ждут ли они тебя там.

— Хорошо, мы вернемся к этому вопросу на следующей неделе. Представите отчет в письменном виде.

Рот советского лидера искривился в уже знакомой Калягину брезгливой гримасе.

Замминистра беззвучно поставил стакан на стол.

— Есть в письменном виде, товарищ генеральный секретарь.

— Вот так-то лучше. — Председатель обвел глазами сидящих. — Мы надеемся, что товарищ Афанасьев сделает правильные выводы из нашего сегодняшнего разговора.

Калягин перевел дух. Все. Расправы не будет, дело ограничилось предупреждением. Видать, не зря в аппарате прозвали их заседания «распятием».

Ну, а чего он ожидал? Задушевной беседы о внуках или о погоде в Крыму? Сюда приходят решать вопросы об использовании власти — прямом или тайном — внутри страны и за рубежом.

На сегодняшнем заседании доминировала Америка — речь шла о том, как после стольких лет гонки одним мощным рывком опередить ее в борьбе за обладание миром.

Краем уха Калягин уже слышал о новом проекте Министерства обороны, а бумаги, розданные перед заседанием, хоть и касались отдельных деталей плана, окончательно прояснили суть дела. Перелистав папку, Калягин понял, что советские специалисты постоянно охотятся за американскими спутниками-шпионами: выводят из строя разведывательную аппаратуру на их борту, засвечивают пленки, создают помехи. Американцы, в свою очередь, предпринимают ответные меры, причем обе стороны делают вид, будто ничего не происходит. Но сейчас поступило новое распоряжение, и если министерство обороны сумеет его выполнить, то американские военные спутники столкнутся с самой непосредственной угрозой уничтожения.

Через час генеральный секретарь закрыл заседание. Он стоял у окна своей кремлевской квартиры, которая располагалась этажом выше, и наблюдал разъезд соратников. Квадратные черные фигуры по очереди исчезали в чреве приземистых черных лимузинов.

Отвернувшись от окна, он поймал вопросительный взгляд жены и взял ее за руку.

— Знаешь, что говорил о них Андропов? «С виду чистые барашки, только глаза горят по-волчьи». Ему-то было легче. А мне скоро придется задрать кого-нибудь из этих «барашков». Не из кровожадности, заметь, а просто чтобы доказать, что и я умею это делать не хуже других.

Он снова взглянул за окно. Последним в машину садился Дмитрий Калягин. Разворот его широких плеч и неторопливые уверенные движения говорили о твердом характере новичка.

Лапкин с первого взгляда понял, кто перед ним. Разумеется, он не знал ни имени Перминева, ни его звания, но видел, откуда этот человек, видел ею насквозь.

«Все они словно близнецы-братья», — подумал Лапкин. Он уже сообразил, что Николаева относится к той категории граждан, которые после своей смерти становятся особенно дороги советской власти.

— Пожалуйста, проходите, садитесь, товарищ…

Приглашающим жестом Лапкин указал на стул перед своим столом.

— Спасибо, я постою. — Перминев явно издевался. — Не хотелось бы вас задерживать. Да и вообще, вам лучше забыть о моем визите. Тело старухи мы забираем. Вы его никогда не видели, и никого сегодня ночью в вашем районе не убивали. Все бумаги будут изъяты.

Перминев оглянулся через плечо. В приемной двое в штатском рылись в столе Лапкинского помощника.

— Вы не имеете права!.. — Лапкин вскочил на ноги.

Перминев шагнул ему навстречу, загораживая дорогу, и вынул из кармана темно-красную книжечку с золотым тиснением — герб в виде щита и буквы: «Комитет государственной безопасности при Совете Министров СССР».

— Мы-то имеем право. На все, дружок, — улыбнулся Перминев. — А ну-ка дайте мне эту папочку с вашего стола.

— Просто кошмар какой-то. Я должен доложить начальнику отделения.

— Не беспокойтесь, он в курсе. Папку, пожалуйста.