Шпион под подозрением. Спасские ворота

Лапкин в сердцах пустил ее через стол, и она упала прямо в подставленную руку Перминева.

— Надеюсь, вы все поняли правильно. Если хотите о чем-нибудь спросить, задавайте вопросы сейчас. Другого случая у вас не будет.

Лапкин, не отвечая, съехал вниз по спинке кресла. Он знал, что дело об убийстве гражданки Николаевой закончено. Второй раз за время его работы длинная рука Лубянки дотягивалась до их отделения и, плотно зажав всем рты, брала, что хотела. Протестовать бесполезно.

На улице взвыл отъезжающий грузовик. Лапкин невольно выглянул в окно. Когда он повернулся обратно, Перминева в кабинете уже не было.

— Привет, Джеймс.

— A-а, это вы Стюарт. — Долинг кивнул и настороженно проскользнул в комнату. Конвоир остался в коридоре, прикрыв за ним дверь.

Долинг огляделся вокруг. Обои в цветочек, яркие занавески на окнах, пушистый серый ковер на полу.

— Что все это значит?

— Не удивляйтесь, просто мне захотелось поговорить с вами в человеческих условиях. — Стюарт пригласил его сесть на диван. — Начальник тюрьмы уехал на денек и любезно уступил нам свою квартиру, вот и весь секрет. Чаю?

Стюарт наклонился к столику и стал разливать чай.

— Вам с молоком или с сахаром? Простите, я забыл.

— И с тем, и с другим, — жадно ответил Долинг.

Стюарт подал ему чашку.

— Ну, как провели время, Джеймс? Все в порядке? Как настроение? Ни с кем, случаем, не подрались?

— Хватит трепаться. Вы ведь не для этого позвали меня сюда?

Стюарт вынул из кармана коробку и положил на стол перед Долингом.

Сейчас он придерживался одной из рекомендованных Лондоном линий поведения, которая могла помочь раскрыть Долинга, а точнее, подыскать ключ к Долингу-ребенку — одной из ипостасей предателя, которая ясно проявилась в ходе допросов на следствии. В результате душевного надлома (пришлось даже отложить суд) у Долинга произошло раздвоение личности: перед ними оказался Долинг-предатель и Долинг-ребенок, единый в двух лицах. Работать приходилось и с тем, и с другим.

— Ой, конфеты! Какая прелесть. — Долинг тут же распечатал коробку и расцвел в улыбке. — Хотите одну?

— Нет, спасибо, это все вам.

Стюарт помолчал, потом задумчиво проговорил:

— Вы меня немного испугали в прошлый раз. Мне показалось, что мысленно вы по-прежнему в Москве. Чем мы можем помочь вам?

Стюарт говорил мягко, проникновенно. Он помнил инструкцию: «Смотри, не пережми, не сломай его».

Долинг сжал виски ладонями.

— Странно, — пробормотал он. — Я все время думаю об этом, но концы с концами не сходятся. Я вот о чем: столько связных, такая прорва информации, но от кого? Меня так и не подпустили к самому центру паутины. До сих пор гадаю, кто же стоял за всем этим.

— Да зачем вам ломать голову над пустяками? Лучше думайте о тех, кого вы успели погубить. Наверное, всех и не упомните, так много их было. Могу помочь, если хотите. Андрей, Михаил, Алексей…

— Не надо, — тихим голосом остановил его Долинг. — Не в том дело, — рассеянно произнес он, глядя через окно на тюремный двор. — Я говорю, что концы с концами не сходятся. — Он отвернулся от окна. Взгляд его стал осмысленным, а голос звучал твердо: — Но они должны сойтись. Я уверен в этом. Я докопаюсь до сути.

Как и в прошлый раз Стюарт отъехал пару миль от тюрьмы и позвонил из автомата. Но на этот раз московское посольство Лондон не побеспокоил.

11 декабря

Джордж Паркер сидел в посольстве Ее Величества и писал рождественские поздравления. Последняя дипломатическая почта перед праздниками уходила сегодня днем.

Для лондонских коллег он заготовил специальный подарок — старую черно-белую открытку с видом площади Дзержинского и надписью «С Новым годом!» Простенько и со вкусом. В Лондоне должны оценить его поздравление.

Прошло шесть месяцев с тех пор, как он получил там последние инструкции. Телефонный звонок раздался, когда Паркер застегивал последний чемодан. Рядом стояли его родители, приехавшие проводить их в аэропорт. Возбужденные и обеспокоенные, они смотрели на сына, взявшего трубку.

Голос на том конце провода сказал:

— Просим вас заехать к нам по пути в аэропорт. Это займет не больше пяти минут. — И после паузы: — Извините, если побеспокоили.

Разумеется, побеспокоили! Родители совсем расстроились, а Стивен закатил истерику, пока они ждали его в машине за углом.

— Не знаю, в полной ли мере нам удалось довести до вашего сознания одну важную деталь. — Заместитель начальника свесил голову на бок, внимательно наблюдая за Паркером. Он ужасно напоминал заинтересованного ньюфаундленда. — Поэтому я решил еще раз напомнить, что среди обломков, которые вам придется разбирать после… гм… Долинга, кое-что осталось нетронутым. Вернее, кое-кто.

— Да?

— Довольно ценный парень, поверьте мне. Он занимает высокое положение. Вообще-то, мы уже давно его не слышали. Три года назад он залег в спячку. По нашей рекомендации, разумеется. В той обстановке мы боялись перегреть ценный источник. Но как бы то ни было, уверены, что он по-прежнему наш. Надеюсь, вы поняли, о чем я говорю.

Паркер понял.