Шпион под подозрением. Спасские ворота

С проспекта Мира автобус свернул к ВДНХ. Здесь Саша выскочил и затерялся в толпе, вечно клубящейся около входа на выставку. Тут он надеялся окончательно избавиться от «хвоста», если таковой еще оставался.

Юноша быстро, почти бегом прокладывал себе дорогу в людском потоке, заполнившем подземный переход. Правой ногой он ударился о что-то мягкое, и послышался крик ребенка, но Саша, не поднимая головы, лишь ускорил шаг. Вообще-то, бегать в шесть часов вечера в московской толпе не рекомендуется, ибо окружающим это очень не нравится. Пару раз Сашу пытались остановить.

«Куда прешь, молодой человек?» — крикнул ему какой-то пенсионер, замахнувшись палкой. Кто-то из прохожих предположил: «Ворюга, наверное, или хулиган», — вызвав всеобщее одобрение своей версией.

И вдруг, разом, все изменилось. Люди стали расступаться перед ним, отводя глаза в сторону. Подняв голову, Саша увидел лица своих преследователей и сразу понял, откуда они. Тело его благодарно расслабилось, оно устало убегать.

Сашу отвезли не на Лубянку, в КГБ, а на знаменитую Петровку, 38, в Московское управление милиции. Те же трое, что поймали его, отвели Сашу на второй этаж, втолкнули в пустую камеру и, заперев ее, отдали ключ сержанту, дежурившему в коридоре. Они даже не обменялись поздравлениями по поводу успешно проведенной операции, ибо знали: свою задачу они выполнили, а остальное — не их дело. Они и не догадывались, что за птицу поймали, допрашивать этого типа будут другие. Их дело бегать по морозцу и хватать тех, кого им укажут. Такая работа.

Около часа Саша просидел на койке, стараясь собраться с мыслями.

В начале к нему зашел милиционер и забрал пальто, ремень и шнурки, не произнеся при этом ни единого звука. С этой минуты Саше ничего больше не шло на ум, кроме слов Джорджа Паркера: «Не верь сказкам, что они все знают. Наоборот, как правило, у них нет никаких доказательств. Обычно они берут на пушку. Никогда ни в чем не признавайся, если даже тебя арестуют. Это вовсе не означает, что все кончено».

Саша хорошо запомнил эти слов… Впервые он их услышал год назад, весной. Тогда они встретились с Джорджем в Парке Горького в кафе возле лодочной станции. Оба были в рубашках с коротким рукавом — стоял первый по-настоящему теплый денек после длинной зимы. Сашу не покидало ощущение счастья, голос Паркера доносился словно откуда-то издалека, его слова казались лишними, обращенными к кому-то другому.

«Все обойдется, — убеждал себя Саша. — В конце концов, они должны понимать, что я один из самых талантливых выпускников консерватории, мое имя хорошо известно в кругах исполнителей. Государство не имеет права бросаться такими людьми».

Постепенно он стал успокаиваться и даже воспрянул духом, когда лязгнула дверь камеры и на пороге появился Перминев. Непричесанный, расхристанный, с полой рубахи, торчащей из под пиджака, он выглядел еще более несчастным, чем его узник.

Перминева вытащили из Хаммеровского центра в самый разгар удовольствий. Даже отдохнуть не дадут рабочему человеку!.. Но по генеральскому тону было ясно, что развлечения на сегодня закончились.

— Он на Петровке, — сказал Иноземцев. — Чем быстрее вы туда отправитесь, тем будет лучше.

И в трубке послышались короткие гудки. Впрочем, этого Перминеву было достаточно, чтобы понять главное. Мальчишку не хотят забирать на Лубянку, потому что против него пока нет более или менее надежных улик. Мало ли кто теперь мог поинтересоваться судьбой этого сопляка, потребовать предоставить документы. Лучше не рисковать, когда дело дошло до столь высоких сфер.

Нет, гораздо умнее было использовать Петровку. Здесь пацана можно либо держать сколько потребуется, либо вышвырнуть вон. Милиционеры лишних вопросов не зададут, ибо любопытством они не страдают. На этот счет можно не беспокоиться — еще не было случая, чтобы кого-то из легавых наградили орденом за длинный язык.

Перминев некоторое время молча рассматривал Сашу. Надо разделаться со щенком поскорее, тогда, может быть, он еще успеет вернуться в торговый центр и продолжить то, что пришлось прервать на полдороге.

— Ну? Узнал меня?

Вопрос был задан вполне мирным тоном.

Саша промолчал. Перминев шагнул в камеру.

— Ты ошибаешься, сынок, если думаешь, что молчание — золото. Здесь этот товар не в цене. Я мог бы покалечить тебя в прошлый раз — помнишь, тогда на улице? Но не стал этого делать, потому что ты повел себя правильно. В результате твоя девушка Лена жива и невредима и отдыхает сейчас в Мурманске. Если ты послушаешься меня и на этот раз, то окажешься на свободе еще сегодня. Учти, с теми, кто сюда попадает, такое не часто случается.

Саша взглянул на него снизу вверх. Ему хотелось верить.

— Мне нужна информация по одному делу, важность которого ты даже не представляешь. — Перминев присел рядом с ним на койку и расстегнул пиджак. — Ты хорошо знал мать Лены?

Сердце у Саши часто забилось. «Неужели им нужно только это? Может, они и вправду ничего не знают о Паркере?»