Шпион среди друзей. Великое предательство Кима Филби

Случалось, Эллиотт вспоминал другие истории, с которыми он был связан. Самая нашумевшая — история Олега Пеньковского, полковника ГРУ, передавшего Западу важные оборонные секреты Советов в преддверии кубинского кризиса. Эллиотта бесила книжка, состряпанная ЦРУ, образчик пропаганды периода «холодной войны» — «Дело Пеньковского».

«Кошмарная вещь. Сделали из него святого или героя. А его просто не оценили, и он затаил обиду. Американцы дали ему от ворот поворот, но Шерги [Гарольд Шерголд, руководитель операций МИ-6 в восточном блоке] оценил его по достоинству. У Шерги был нюх. У нас с ним не было ничего общего, но мы отлично ладили. Les extrèmes se touchent[21]. Я отвечал за работу оперативников, а Шерги был вторым номером. Отлично действовал в поле, с обостренным чутьем, практически не ошибался. И Филби он раскусил очень быстро. Шерголд пригляделся к Пеньковскому и решил: подойдет, и мы его взяли. В шпионском деле поверить в человека — тут нужна смелость. Любой дурак может сказать: „Что-то я не доверяю этому парню. С одной стороны… с другой стороны…“ Нужно быть не робкого десятка, чтобы при виде перебежчика сказать: „Я ему верю“. Шерги сказал, и мы стали с ним работать. Женщины. В Париже мы подсунули Пеньковскому проституток, а он жалуется, что дело не идет: один раз за ночь, от силы. Пришлось послать нашего врача, и тот ему сделал укол в задницу, чтобы у него стоял. У нас стоял дикий хохот, вот для чего стоит жить. Да уж, весело было. Ну как можно было сделать из Пеньковского героя? Хотя вообще-то предательство требует смелости. Это и к Филби относится. Смелый. Шерги однажды подал рапорт об увольнении. Темпераментный был, не то слово. Прихожу, а на моем столе лежит рапорт. „Ввиду того что Дик Уайт, — он, естественно, написал „начальник секретной службы“, — передал информацию американцам без моего согласия и, таким образом, поставил под удар моего агента, осведомленного о государственной тайне, я желаю уйти в отставку и тем самым подать пример всем коллегам“ — что-то в этом роде. Уайт принес извинения, и Шерги забрал свой рапорт. Но сначала мне пришлось его уговаривать. Непростая задача. Темпераментный был парень. Но отличный оперативник. И с Пеньковским угадал. Артист.»

Эллиотт о сэре Клоде Дэнси, также известном как полковник Z, заместителе шефа МИ-6 во время Второй мировой войны:

«Полное ничтожество. К тому же дурак. Причем жесткий и грубый. Писал кошмарные докладные. Вел настоящие войны. Страшное дело. После войны, когда я стал шефом разведки в Берне, мне досталась его агентура. У него были связи с бизнесом на самом верху. Очень приличные. Он умел использовать бизнесменов в своих целях. Тут он был хорош».

O сэре Джордже Янге, заме Дика Уайта в период «холодной войны»:

«Не без изъянов. Блестящий, грубоватый, все решал один. Закончив службу, устроился в банк „Амбро“. Я их потом спрашивал: как вы ладили с Джорджем? Кто был главнее? Отвечали: да вроде на равных. С его помощью им перепали денежки шаха, зато он столько всего напутал, что они понесли почти такие же убытки».

O профессоре Хью Тревор-Роупере, историке, сотруднике СРС во время войны:

«Блестящий ученый и все такое, но размазня никчемная. И вообще с гнильцой. Вот была умора, когда он вцепился в „дневники“ Гитлера. Вся контора знала, что это липа, но Хью принял их за чистую монету. Ну как Гитлер мог такое написать? Я б с таким в разведку не пошел. Когда я был главой отделения на Кипре, сказал охраннику, если появится капитан Тревор-Роупер, пусть засадит штык ему в задницу. Когда тот появился, охранник передал ему мои слова. У Хью вытянулось лицо. Во смеху-то было. Чем мне нравилась работа в конторе. Ржали до слез».

О проститутке для потенциального агента СРС с Ближнего Востока:

«Он остановился в отеле „Сент-Эрмин“. Она заартачилась. Рукой подать до Палаты общин. „Мой отец — член парламента“. Четвертого июня взяла отгул, чтобы забрать племянника из Итона. „Может, нам пригласить кого-то другого?“, — спрашиваю. Настроена решительно. „У меня только один вопрос: сколько?“»

О Грэме Грине:

«Мы познакомились в Сьерра-Леоне во время войны. Грин ждал меня в гавани. „Из Франции письма привезли?“ — закричал, едва меня увидев. Он был помешан на евнухах. Читая шифровальную книгу, он обнаружил, что они у нас проходят под специальным кодом. Вероятно, еще с тех пор, когда мы использовали евнухов в гаремах в качестве агентов. Ему не терпелось отправить шифровку с упоминанием евнуха. И однажды он придумал. Главный офис хотел его послать куда-то на конференцию. Кажется, в Кейптаун. Завершить какую-то операцию. Хотя нет, он такими делами не занимался. Одним словом, он ответил шифровкой: „Я, как и евнух, не смогу кончить“.»

Воспоминание о военной жизни в Турции под дипломатическим прикрытием: