Шпион товарища Сталина

Принесли горячий шоколад. Мы пили его из маленьких чашек. Фюрер со смехом, словно своему однокласснику, рассказывал обстановку, сложившуюся вокруг меня.

— Борман предложил прекратить нянчиться с вами. Случай с бронепоездом стал последней каплей. О, Мартин, как всегда, радикален и считает славян неполноценной расой, поэтому предложил отправить вас в концлагерь и забыть о вашем существовании.

После этих слов фюрер расхохотался, как ребенок. Я пил шоколад с таким видом, словно лакомился не прекрасным сладким эксклюзивным напитком, а кислыми помоями.

— Гиммлер, напротив, клятвенно пообещал мне, что из Валерия Шаталова получится образцовый эсэсовец. Дивизия СС «Викинг» с нетерпением ожидает вас, герр майор. Правда, с полетами вам придется на какое-то время распрощаться. В зеленых СС Гиммлер приготовил вам место командира гренадерского бронетранспортера.

Фюрер следил за моей реакцией. Только теперь я понял, куда вляпался со всеми своими наивными стремлениями.

— Очень вкусный шоколад, господин рейхсканцлер.

— Понимаю, что ж, я так и думал. Кстати, Геринг пытается убедить меня, что не надо тормошить вас. Вы и Хелен фон Горн — прекрасная пара, и Геринг был бы рад создать новую арийскую семью под флагом люфтваффе. Вас ждет блестящая летная карьера и счастливая семейная жизнь.

— Такого вкусного шоколада я в жизни не пробовал, господин рейхсканцлер!

— Замечательно. Я не удивлен. Лишь один доктор Геббельс безоговорочно поддержал меня. Он, как всегда, очень образно обрисовал мне перспективы и последствия. Вы хотели бы остаться в Германии, герр майор, но те варианты, которые возможны и которые я вам сейчас озвучил, к сожалению, осложнят наши без того непростые отношения с Иосифом Сталиным.

Фюрер вежливо подал мне папочку, которая во время беседы сиротливо лежала на краю кофейного столика, но теперь, как видно, пришел ее час. Я раскрыл папку и, к своему великому изумлению, увидел в ней советскую газету «Труд» за вчерашнее число.

Я негнущимися пальцами развернул газету. Фюрер несколько нервозно забарабанил тонкими чувствительными пальцами художника по своему не менее чувствительному колену.

Текст, который мне следовало прочесть, был аккуратно очерчен красными чернилами. Статья называлась «Провокации не пройдут».

Заметка была небольшой, но очень эмоциональной. В ней красочно расписывались перспективы отношений Германии и СССР, а в конце была напечатана фраза, от которой меня бросило вначале в холод, а затем в жар: «Мы знаем, что есть люди, желающие оставить нашего прославленного летчика Валерия Шаталова в Германии и объявить о том, что он попросил у германского правительства политического убежища. Провокация не пройдет, ничего у наемников английского империализма не выйдет. Им не удастся столкнуть лбами Германию и Советский Союз».

Фюрер резко поднялся. Я — тоже.

Гитлер улыбался, а я выглядел, кажется, неважно.

— Я был бы рад помочь вам, герр майор, но, к сожалению, вы зашли не с того бока. Если бы вы прямо сообщили мне о своих намерениях, будьте уверены, я нашел бы приемлемый вариант. Теперь, когда ваше дело получило огласку, я не могу ничего сделать. Вам необходимо срочно возвращаться в Советский Союз.

Гитлер по-дружески похлопал меня по спине, вынул из необъятного кармана легких широких светлых выходных брюк черную коробочку, вложил мне ее в ладонь, затем покровительственно положил свою мягкую руку на мое плечо и вопросительно заглянул мне в глаза. Наверное, я выглядел очень обескураженным.

Еще бы! Все летело в тартарары. Мои планы в отношении Хелен окончательно рухнули.

Фюрер словно прочитал мои мысли.

— Хелен фон Горн устроит вам прощальную экскурсию по Берлину, вот все, что я сейчас могу для вас сделать, а послезавтра ваш поезд отправляется в Москву.

Когда фюрер ушел, слегка сгорбившись и элегантно засунув большой палец за лацкан легкого летнего пиджака, я, совершенно сникший, подошел к белоснежной балюстраде, окаймлявшей террасу. Вид Альп вдруг показался мне очень мрачным, а обрыв, который разверзся внизу, ужасающим.

Впервые высота вызвала во мне неприятное чувство. До этого она всегда сладко манила и приятно будоражила.

Я вспомнил о коробочке, которую продолжал машинально сжимать в руке, и открыл ее. Внутри на белоснежной подушечке блестел черный Железный крест I класса.

К фюреру меня привезли люди Геббельса, подвижные, спортивного вида парни в штатском. Обратно в Берлин меня, к великой моей радости, повезла Хелен на великолепном «хорьхе» с открытым верхом.

Она поцеловала меня в щеку. Я не удержался и притянул ее к себе.

Наконец, мы отправились в путь. От Хелен я узнал, что бедняга Гельмут сломал ногу, неудачно упав с чердачной лестницы, а Урсула призналась, что является членом антифашистской организации, в планы которой входило совершение серии диверсионных актов на военном аэродроме и в секретном подземном царстве фюрера.