Шпион в шампанском. Превратности судьбы израильского Джеймса Бонда

— Благодарю вас, господин Лотц. Мне будет грустно видеть свой вес. Кроме того, — добавил он с сарказмом, — я боюсь повредить тонкий механизм. Откройте эти весы, — приказал Наг, обращаясь к Мафусу, который с торжествующим видом поднял крышку весов, обнажив их содержимое.

Мгновенно мне все стало ясно. Обычно крышка держалась на пружинах, которые можно было отжать только специальным ключом. Крышку, очевидно, еще раньше сорвали силой и теперь она просто лежала поверх весов. Некоторое время мы с Нагом молча смотрели друг на друга. Выкрутиться из этой ситуации было невозможно. Теперь нужно говорить им как можно меньше, пока я не пойму, что еще им известно, и постараться приуменьшить значение их находок. Может быть, мои дела не так уж плохи. В чем-то придется признаться, но это будет позже. Теперь же мне надо собраться с мыслями.

Наг, как бы извиняясь передо мной, пожал плечами и отвернулся, подзывая к себе худого лысого человека, который до этого молча стоял у дверей и делал записи. Человек сел за стол и приготовился записывать. Прокурор начал диктовать:

— На основе полученной информации я, генеральный прокурор государственной безопасности, совместно с Хасаном Алешем и подразделением полиции госбезопасности 22 февраля 1965 года в 22.30 произвел обыск в доме Иоганна Вольфганга Лотца, гражданина Германии, проживающего в Гизе по адресу: Шария Махмуд Галеб, № 11. В результате обыска в весах для ванной комнаты был обнаружен тайный радиопередатчик, ключ к шифру и расписание связи. Фотографии обнаруженного прилагаются к данному протоколу. По указанному адресу были арестованы следующие германские граждане: Иоганн Вольфганг Лотц, его жена Вальтрауд Клара Марта Лотц, а также ее родители Отто Нойманн и Клара Нойманн. При аресте Вольфганг Лотц отрицал свою причастность к шпионажу. После предъявления ему улик от дальнейших комментариев воздержался.

Это все, Хамди. Дай это мне на подпись и позови фотографа.

После того как были сделаны фотографии, меня отвели вниз, завязали глаза моим собственным носовым платком и усадили в машину. Машина ехала на большой скорости около получаса. Однажды я попытался поднять голову и выглянуть из-под повязки, но получил сильный удар по затылку. Мне было приказано не двигаться. Наконец машина остановилась, послышался звук отворяемых ворот, мы проехали еще несколько метров и остановились. Все еще с завязанными глазами меня вывели из машины и через несколько ступенек вниз провели в какое-то полуподвальное помещение.

— Держите его здесь, пока мы все не приготовим, — услышал я голос Хасана Алеша. Не разговаривайте с ним и пока не бейте.

Мне на голову надели какой-то мешок, и так я простоял около часа. Рядом со мной топали тяжелые ботинки, кто-то говорил шепотом. Потом я услышал крик женщины:

— Ради Аллаха! Я ничего не знаю. Ничего, ничего! Клянусь! Хватит, хватит! Прекратите! Я скажу все, что вам нужно, но прекратите бить меня.

Мне показалось, что я узнал голос Нади Кисов, но я не был уверен. Потом я услышал, как отец Вальтрауд говорил что-то по-немецки, но это было слишком далеко, чтобы я мог что-то разобрать. Наконец ко мне подошел кто-то, снял с меня наручники и, взяв за рукав, повел за собой. Я снова прошел по каким-то лестницам, два или три раза повернул за угол и вошел в какую-то дверь. Там мне приказали остановиться и сняли с головы мешок. Я оказался в небольшой комнате с письменным столом, за которым сидел Хасан Алеш. По одну сторону от него стоял Мафус, по другую — высокий араб могучего телосложения с маленькими и злобными глазками, который ехал со мной в машине и которого называли Абдель Хаким. Перед столом стоял небольшой стул, ножки которого были зацементированы в пол. Алеш приказал мне сесть. Стул был очень неудобен, но сидеть на нем было все-таки лучше, чем стоять. Он нажал какую-то кнопку, и в лицо мне ударил свет двух мощных ламп, которые почти ослепили меня.

— Господин Лотц, меня зовут Махмуд. Конечно, это не настоящее мое имя, но для вас этого достаточно. Как вас зовут? Лотц — это ваше настоящее имя?

— Конечно.

— И у вас нет других имен?

— Конечно нет. Зачем мне другие имена?

— В вашей или, точнее сказать, в нашей профессии это случается. Послушайте, Лотц, мы теперь будем часто видеться, о многом говорить, и мы можем вести этот разговор в дружеской атмосфере. Так будет лучше для нас обоих, и я очень советую вам проявлять готовность к сотрудничеству. Иначе вас ждут большие неприятности. Вы достаточно умны, чтобы понимать это. Как я уже сказал, мы с вами коллеги. Вы попались. Это плохо, но это же не конец света. Мы, как хорошие спортсмены, пожмем друг другу руки, и вы начнете новую жизнь. Мы можем помочь вам, так же как и вы нам. И я уверен, что вы нам поможете. Вместо того чтобы болтаться на виселице, вы можете отделаться мягким приговором — может быть, два или три года. Все будет зависеть от вас. Как вы себя чувствуете сейчас? Хотите кофе?

— Спасибо, не откажусь.

Он хлопнул в ладоши и приказал охраннику принести кофе.

— Закуривайте, — добавил он, протягивая мне сигарету и чиркая зажигалкой.