Шпион в шампанском. Превратности судьбы израильского Джеймса Бонда

— Кое-что из того, что вы рассказали, действительно правда, но остальное — нет. Садитесь. Я сам хочу услышать от вас то, что вы уже рассказали следователям. Первый вопрос: кто ваши агенты, информаторы в Египте?

Снова и снова они повторяли одни и те же вопросы, на которые я давал те же ответы. Час за часом, под слепящими лучами прожекторов.

— Хорошо. Для начала хватит. Сейчас я отведу вас наверх для встречи с очень важным человеком. Если он спросит вас о чем-то, отвечайте только правду.

Мне снова надели мешок на голову и через два пролета лестницы привели в какое-то помещение. Когда с моей головы сняли мешок, я увидел, что нахожусь в элегантном кабинете. Передо мной стоял мужчина лет сорока пяти, с лысеющей головой, толстой, как у быка, шеей и непременными для египтянина усами. Хотя мы с ним никогда не встречались, я сразу же узнал его. Это был Салах Наср, руководитель египетской службы разведки и безопасности. Фуад как-то показал мне его около отеля «Хилтон». Алеш и Мафус вытянулись у двери.

— Добрый вечер, господин Лотц, садитесь, — сказал Салах Наср.

Значит, уже наступил вечер. Я потерял чувство времени.

— Я хотел бы вам сказать, что мы очень рады вас видеть, — начал Наср с иронической улыбкой. — Хотя не уверен, что эта встреча столь же приятна и для вас. Однако мне сказали, что вы проявили благоразумие и решили сотрудничать с нами.

— Похоже, у меня нет другого выхода, — ответил я. — Только так я могу улучшить свое положение.

— Очень правильно. Очень правильно. Я предлагаю вам сделку, господин Лотц. Все, что вы скажете, останется строго между нами. Прокурор, который ведет это дело, ничего не узнает. Вы знаете, кто я?

— Нет.

— Ну, это не имеет значения. Мы с вами разведчики. Нас интересует информация. Мне совсем не хочется, чтобы вас повесили. Что я от этого получу? Ничего! Я заинтересован в том, чтобы вы остались живы и работали на нас. Может быть, не сейчас, но потом. Вместо того чтобы болтаться на виселице, вы останетесь живы и скоро сможете выйти на свободу. Мы вообще можем не помещать вас в тюрьму. Но вы должны открыть нам свое сердце и рассказать все, что знаете. Ничего из того, что вы скажете, не дойдет до прокурора. В этом я даю вам свое слово.

Старый трюк! Неужели он думает, что я так глуп?

— Что вы ответите на мое предложение? — заключил Наср.

— Это разумное предложение. Я буду полностью с вами сотрудничать.

— Хорошо. Скажите, господин Лотц, почему вы стали работать на Израиль? Что заставило вас пойти на такой шаг? Может быть, это известный комплекс вины немцев за убийство нескольких сот тысяч евреев в ходе войны? Может быть, они заразили вас своей идеологией сионизма, сумели убедить, что их маленькая миролюбивая страна окружена кровожадными дикарями? Или вы почувствовали, что должны что-то сделать для них, чтобы искупить вину германской нации?

— Они упоминали все это, но скоро поняли, что на меня это не действует. Я готов был заниматься этим ради денег, а не ради медалей. Этих побрякушек у меня осталось достаточно со времен Второй мировой войны. И в прошлом остались те дни, когда я готов был рисковать своей головой ради какой-то идеологии. В этом мире реальное значение имеет только то, что есть у тебя в кармане.

Я надеялся, что не переборщил в своей роли наемника, но Насру, похоже, мой ответ понравился.

— Мы знаем, что вы получили достаточно денег, — сказал он, — но неужели больше ничего не было? Никаких угроз или давления?

— Пожалуй, нет. Конечно, они предупреждали, что если я их предам, то последствия будут самыми неприятными для меня, и что у них длинные руки. Но конкретных угроз с их стороны не было.

— Вы уверены, что больше не имелось никаких других побудительных причин? Может быть, небольшой шантаж в связи с вашим прошлым? Может быть, они угрожали предать его огласке?

Ну вот. Опять та самая история с оберштурмбаннфюрером Лотцем. Я изобразил некоторое замешательство. Если они поверят в мое нацистское прошлое, то это еще надежнее зашифрует мое израильское настоящее и повысит шансы на выживание.

— Как они могли меня шантажировать? — ответил я вопросом на вопрос. — Они ничего обо мне не знали.

— Я не верю в это, господин Лотц. Мы-то знаем. Почему вы не говорите нам всей правды? Правда пойдет вам только на пользу.

Снова и снова у меня требовали информацию о моих коллегах: руководители в Израиле, связники в Европе, агенты в Египте. Поскольку я пошел на сотрудничество, мне надо было что-то отвечать и на эти вопросы. Наилучшим способом было дать этим людям фиктивные имена вроде Джозефа, Руди и т. п. Но тем, кто меня допрашивал, нужны были не только одни имена, они хотели знать детали: как выглядели эти люди, какие у них манеры, привычки и т. д. Поскольку эти вопросы задавались мне днем и ночью то в одном, то в другом порядке, мне нужно было проявлять осторожность, чтобы не запутаться и не противоречить самому себе. Я выбрал конкретных людей, которых я хорошо знал, но которые не имели никакого отношения к разведке, и рассказывал о них все, что меня спрашивали.