Шпион в шампанском. Превратности судьбы израильского Джеймса Бонда

«Танковые дивизии Объединенной Арабской Республики быстро продвигаются в глубь израильской территории. Освобождены многие деревни и города. Через громкоговорители, установленные на головных машинах наших победоносных колонн, еврейскому населению приказано не выходить из своих домов. Палестинские арабы, которые долгое время жили под сионистским игом, с энтузиазмом встречают наши героические войска. Они танцуют на улицах, и многие из них плачут от счастья. Попавшие в окружение крупные группировки израильских войск уничтожаются. Уже в первые часы войны было сбито более 80 израильских самолетов, и они продолжают сыпаться с неба, как сухие листья с дерева. Завтра, если на то будет воля Аллаха, наши доблестные воины совершат вечернюю молитву в Тель-Авиве».

Вечером нас на полчаса выпустили из камер. Я попытался встретиться с Виктором, но узнал, что его вместе с другими заключенными-евреями оправили в карцер «для их же безопасности». Нас выстроили перед камерами и приказали ждать выступления по радио начальника тюрьмы. Через несколько минут по радиотрансляции раздался хриплый голос начальника тюрьмы:

«Офицеры, солдаты, заключенные — братья мои! Сегодня великий день в истории египетского народа. Великий день в славной истории нашей республики и всей арабской нации. Враг объявил нам войну, и мы приняли этот вызов. Наша победоносная армия уже освободила большие районы Палестины, и недалек тот час, когда последний еврей будет изгнан с арабской земли. Радуйтесь, братья мои! Сегодня не имеет значения, кто офицер, кто солдат, а кто заключенный. В груди каждого из нас бьется сердце египтянина, и всех нас переполняет чувство национальной гордости. Наша страна находится в состоянии войны, и это накладывает на всех нас большую ответственность. Каждый из нас должен внести свой вклад в дело достижения быстрой и окончательной победы. Я надеюсь, что все здоровые заключенные отдадут свою кровь для солдат на фронте. Продолжительность рабочего дня будет увеличена. В то же время будет сокращен штат охранников, солдат и офицеров, которые нужны для охраны лагерей военнопленных. Уже захвачено несколько тысяч израильтян, среди которых более трехсот летчиков. Из-за сокращения штата охраны на время чрезвычайного положения отменяются визиты посетителей. Ночью в тюрьме вводится режим полной светомаскировки».

Сразу же после радиообращения начальника тюрьмы нас снова закрыли в камерах. Шагая по камере от окна к двери и обратно, я пытался оценить ситуацию. Прошлый опыт научил меня не доверять воинственным заявлениям и патриотическим речам египтян. С другой стороны, что-то в этих сообщениях могло быть правдой. Если правдой было хотя бы десять процентов, то Израиль действительно в тяжелом положении. Но как это могло случиться? Этого просто не должно было быть! Израильскую армию нельзя так застать врасплох. Просто немыслимо, чтобы она не заметила наращивания египетской военной группировки на Синае. Я предполагал, что Израилю была заранее известна диспозиция египетских сил. Я помнил тщательность, с которой анализировались все мои сообщения на эту тему. Ни одна деталь не оставалась без внимания, ни один слух не оставался без проверки. Не было никаких оснований полагать, что этот подход мог измениться.

Что же могло быть правдой в триумфальных сообщениях о египетских победах? За период, истекший после моего ареста, военный потенциал Египта не мог существенно улучшиться. Насколько я мог судить, египетская армия просто не могла вести современную войну, не говоря уж о том, чтобы выиграть ее. Никакое количество советского оружия не могло этого изменить. До тех пор, пока складывавшийся веками египетский менталитет не подвергнется изменению, египтяне будут оставаться детьми, которые играют во взрослых, не переставая изумлять этим иностранных экспертов и специалистов, которые на них работают.

Но могут ли хвастливые сообщения о захвате больших участков территории Израиля быть полностью лживыми? Трудно сказать. На самом деле «освобождение больших районов Палестины» может оказаться оккупацией пары арабских деревень. Могло быть сбито несколько израильских самолетов, хотя бомбардировка окрестностей Каира, которую египтяне признали, вряд ли свидетельствовала о том, что за несколько сотен миль на границе с Израилем положение было критическим.

Пока это были лишь предположения. Надо было надеяться на то, что через два-три дня станут известны какие-то факты. Мне очень не хватало Виктора с его маленьким транзисторным приемником, который он прятал в банке из-под варенья. Я часто брал у него этот приемник и вечерами слушал передачи «Голоса Америки» и Би-би-си. Но Виктор с его двумя товарищами находился в карцере, и я не знал, что случилось с этой драгоценной банкой.