Шпион, вернувшийся с холода. Война в Зазеркалье. В одном немецком городке

А когда первые сообщения о результатах допроса Лимаса в Гааге попали в Президиум, неужели вы думаете, что товарищ Мундт не удосужился прочитать их? И потом, когда Лимас был доставлен в нашу страну и Фидлер начал собственное расследование, никому не докладывая о результатах, неужели вы полагаете, что товарищ Мундт не понял, чего тот добивается? Как только первые сообщения поступили от Петерса из Гааги, Мундту достаточно было увидеть даты визитов Лимаса в Копенгаген и Хельсинки, чтобы понять, что вся эта история подстроена, — и подстроена для того, чтобы дискредитировать самого товарища Мундта. Эти даты и впрямь совпадают с датами поездок Мундта в Данию и Финляндию, именно для этого они и были названы. Мундту стало известно об этих первых намеках на его связь с врагом в то же самое время, что и Фидлеру, заметьте это. Ведь Мундт тоже старался раскрыть предателя в рядах сотрудников отдела…

И вот, когда Лимаса доставили в ГДР, Мундт стал с интересом следить за тем, как тот намеками и якобы случайными проговорками укрепляет подозрения Фидлера, ничего не форсируя, нигде не пережимая, но подбрасывая то тут, то там новые фиктивные улики. Почва для этого была уже подготовлена: агент в Ливане, таинственная информация, на которую ссылается Фидлер, все это, казалось бы, неопровержимо доказывает наличие в рядах сотрудников Отдела высокопоставленного вражеского агента….

Все было разыграно как по нотам. Это могло — да и по-прежнему может — превратить поражение, понесенное британской разведкой в связи с потерей Римека, в их полную победу.

Пока англичане с помощью Фидлера готовили уничтожение Мундта, товарищ Мундт тоже предпринял кое-какие действия. Он организовал тщательное расследование лондонской подоплеки событий. Проверил каждую деталь той двойной жизни, которую Лимас вел в Бэйсуотере. Он искал, как вы понимаете, какую-нибудь чисто человеческую ошибку в этой почти сверхчеловеческой по своей хитрости схеме. Где-нибудь, решил он, в своем долгом странствии в потемках Лимас, возможно, отступился от принесенного им обета нищеты, пьянства, падения, а главное, одиночества. Ему, вероятно, понадобился друг или, скажем, подруга, потребовалось тепло человеческого общения, чтобы душа не задохнулась под маской играемой им роли. И, как вы увидите, товарищ Мундт оказался прав. Лимас, искусный и опытный агент, допустил ошибку настолько элементарную, настолько житейскую, что… — Он улыбнулся. — Я вызову свидетеля, но не сейчас. Свидетель здесь, о его доставке позаботился товарищ Мундт. Это было необходимо. Позже я вызову этого свидетеля. — Вид у него был лукавый, словно он готовил собравшимся забавную шутку. — А сейчас с вашего позволения я хотел бы задать парочку вопросов главному свидетелю обвинения мистеру Алеку Лимасу.

— Скажите-ка, — начал он, — вы человек состоятельный?

— Не валяйте дурака, — отрезал Лимас. — Вам прекрасно известно, на чем я купился.

— Да, в самом деле, — заявил Карден, — это был мастерский ход. Следовательно, мы можем допустить, что у вас вообще нет денег?

— Можете.

— А нет ли у вас друзей, готовых одолжить вам деньги или попросту подарить их? Или оплатить ваши долги?

— Будь у меня такие друзья, меня бы здесь не было.

— Значит, их нет? И вы не допускаете того, что какой-нибудь добрый дядюшка, о котором вы, возможно, и думать забыли, решит позаботиться о том, чтобы помочь вам встать на ноги, разберется с вашими кредиторами и тому подобное?

— Нет, не допускаю.

— Благодарю вас. Еще один вопрос. Вы знакомы с Джорджем Смайли?

— Разумеется, знаком. Мы с ним работали в Цирке.

— Он больше не работает там?

— Он ушел в отставку после дела Феннана.

— Ах да, того дела, в котором сыграл определенную роль и Мундт. И вы его с тех пор не видели?

— Пару раз видел.

— Вы видели его после того, как сами ушли из Цирка?

Лимас помолчал.

— Нет, — ответил он наконец.

— Он не навещал вас в тюрьме?

— Меня никто там не навещал.

— А до тюрьмы вы с ним встречались?

— Нет.

— А после, в день выхода из тюрьмы, когда с вами вступил в контакт человек по имени Эш?

— А что было в тот день?

— Вы пообедали с Эшем в Сохо, потом попрощались. А куда вы отправились?

— Не помню. Наверное, в пивную. Начисто не помню.

— Позвольте помочь вам вспомнить. Вы пошли на Флит-стрит, сели там на автобус, потом пересели на метро и наконец сели в чью-то машину. Не слишком профессионально для человека с вашим опытом. Вот так вы и попали в Челси. Вспоминаете? Если хотите, я могу предъявить вам письменное изложение событий, оно у меня под рукой.

— Должно быть, вы правы. Ну и что с того?

— В Челси живет Джордж Смайли. На Байуотер-стрит, сразу за Кингс-роуд. Вот о чем я и говорю. Машина привезла вас на Байуотер-стрит, и наш агент докладывает, что вы вышли у дома номер девять. А это дом Джорджа Смайли.

— Чушь какая-то. Я, наверное, пошел в «Восемь колоколов», это моя любимая забегаловка.

— И поехали туда на чьей-то личной машине?

— Ерунда. Я, скорей всего, ехал на такси. Когда у меня есть деньги, я не жмотничаю.

— А зачем вы так петляли по городу?