Шпион, вернувшийся с холода. Война в Зазеркалье. В одном немецком городке

— Говорю вам, не знаю, — сердито сказала Лиз.

— Но ты запнулась, — пояснил Карден. — По-моему, ты что-то хотела сказать, но потом передумала.

— Нет.

— Лимас когда-нибудь рассказывал тебе об этом друге? У которого много денег и который знает его адрес?

— Он вообще никогда не упоминал ни о каких друзьях. Я думала, что у него нет друзей.

— Понятно.

В зале установилась зловещая тишина, особенно зловещая для самой Лиз, потому что она, подобно слепому ребенку, была как бы отрезана от окружающего мира; они могли оценить ее ответы по какой-то лишь им одним известной мерке, а страшная тишина никак не давала ей понять, что именно они выяснили.

— Сколько ты зарабатываешь, Элизабет?

— Шесть фунтов в неделю.

— У тебя есть сбережения?

— Немного. Несколько фунтов.

— А сколько ты платишь за квартиру?

— Пятьдесят шиллингов в неделю.

— Довольно солидно, не так ли? А ты аккуратно платишь за квартиру?

Она беспомощно покачала головой.

— А почему? — продолжал Карден. — Не хватает денег?

— Я получила договор об аренде, — прошептала она. — Кто-то оплатил аренду и прислал мне договор.

— Кто же?

— Не знаю. — Слезы катились у нее по лицу. — Не знаю… Пожалуйста, не спрашивайте меня больше. Я не знаю, кто это был… Шесть недель назад мне прислали договор из банка в Сити… какой-то благотворительный фонд… тысячу фунтов… Клянусь, я не знаю, кто это сделал… Взнос из благотворительного общества, сказали мне. Вам же все известно… скажите мне, кто…

Закрыв лицо руками, она заплакала, стоя спиной к залу и сотрясаясь от рыданий. Никто не шелохнулся. Наконец она опустила руки, но продолжала глядеть вниз.

— А почему ты сама с этим не разобралась? — спросил Карден. — Или тебе часто дарят по тысяче фунтов?

Лиз ничего не ответила.

— Ты не стала разбираться потому, что кое-что предположила. Верно? Снова закрыв лицо руками, она кивнула. — Ты решила, что деньги пришли от Лимаса или от его друга. Так?

— Да, — с трудом ответила она. — Я слышала, что бакалейщик тоже получил какие-то деньги, кучу денег откуда-то вскоре после суда. Об этом много судачили на улице, и я подумала, что это, наверное, друг Алека…

— Чрезвычайно странно, — сказал Карден, как бы самому себе. — Чрезвычайно… Скажи, Элизабет, а после того как Алек попал в тюрьму, с тобой никто не пытался увидеться?

— Нет, — соврала она. Теперь она понимала совершенно отчетливо, что они пытаются узнать об Алеке что-то скверное, что-то связанное с деньгами или его друзьями, что-то связанное с бакалейщиком.

— Ты уверена? — удивленно спросил Карден, и его брови поднялись над золотой оправой.

— Уверена.

— Но твой сосед, Элизабет, — терпеливо продолжал спрашивать Карден, — уверяет, что к тебе приходили мужчины, двое мужчин, вскоре после того, как Лимаса приговорили к тюремному заключению. Или это были просто любовники? Случайные любовники, вроде Лимаса, которые давали тебе деньги?

— Алек не был случайным любовником! — закричала Лиз. — Как вы можете…

— Но он давал тебе деньги. Эти двое тоже?

— О Господи, — всхлипнула она, — не спрашивайте…

— Кто это был?

Лиз не ответила, и тогда Карден вдруг закричал впервые за все время:

— Кто?!

— Не знаю. Они приехали на машине. Друзья Алека.

— Опять друзья Алека? Чего они хотели?

— Не знаю. Они все время спрашивали меня о том, что мне рассказывал Алек. Они сказали мне чтобы я разыскала их, если…

— Как? Как разыскала? Каким образом?

Наконец она сказала:

— Он живет в Челси… Его зовут Смайли… Джордж Смайли… Я должна была позвонить ему.

— И ты позвонила?

— Нет!

Карден захлопнул свое досье. Смертельная тишина воцарилась в зале. Указав пальцем на Лимаса, Карден заговорил совершенно бесстрастно, отчего его слова казались еще страшнее:

— Смайли хотел выяснить, не слишком ли много разболтал ей Лимас. Лимас сделал то, чего никак не могла ожидать от него британская разведслужба: он завел себе девицу и выплакался у нее не груди.

Карден негромко засмеялся, словно все это было лишь милой шуткой.

— Точно так же, как Карл Римек. Лимас совершил ту же ошибку.

— Лимас когда-нибудь рассказывал о себе? — продолжил допрос Карден.

— Нет.

— И ты ничего не знаешь о его прошлом?

— Нет. Я знаю, что он чем-то занимался в Берлине. Какое-то правительственное задание.

— Значит, он все-таки кое-что рассказывал? Он говорил тебе, что был женат?

После долгого молчания Лиз кивнула.

— А почему ты не повидалась с ним, когда он попал в тюрьму? Ты ведь могла навестить его.

— Я думала, что ему этого не хочется.

— Понятно. А ты писала ему?

— Нет. Да, один раз… просто, чтобы сказать ему, что я буду его ждать. Я не думала, что он придаст этому какое-то значение.

— А ты не думала, что он тоже этого хочет?

— Нет.

— А когда его выпустили, ты не пыталась встретиться с ним?

— Нет.

— Он должен был куда-то поехать? Его ждала какая-нибудь работа или друзья?

— Не знаю… не знаю…

— Значит, у вас все было кончено? — спросил Карден с ухмылкой. — Ты завела себе другого любовника?

— Нет! Я ждала его… я всегда буду ждать его. — Она замолчала, а потом уточнила:

— Я просто хочу, чтобы он вернулся.

— Тогда почему ты не написала ему? Почему не попыталась найти его?