Шри Ауробиндо. О себе

Так или иначе, тут можно сделать только одно, особенно если пытаешься создать что-то новое, – продолжать, не жалея света и сил, какие тебе даны, работать и оставить оценку своей работы будущим поколениям. Суд современников, как мы знаем, не заслуживает доверия; есть только два судьи, чей совместный вердикт оспорить трудно, – Мир и Время. Римская поговорка гласит: securus judicat orbis terrarum[177] ; однако окончательным этот приговор становится, только если подтвержден Временем. Поскольку не единое мнение широкого круга людей имеет решающее значение; мнение это на самом деле навязано мнением меньшинства и элиты, которое в конечном итоге и принимается за приговор последующих поколений; говоря словами Тагора, устанавливает свою оценку вселенский человек, вишва манава (viśva mānava), или, скорее, мировое, вселенское существо, использующее единый человеческий разум, можно сказать, Космическое «Я» человеческой расы. В отношении великих литературных имен такой вердикт кажется абсолютным – насколько что-то может быть абсолютным в мире временных относительных истин, где Абсолют скрывается от людей за покровом неведения. Не нужно пытаться доказать, что Вергилий – это скучный, хотя и изящный автор, написавший в стихах тоскливый трактат о земледелии[178] и длиннющий псевдо-эпос, заказанный ему императором[179] , а единственный на самом деле великий поэт латинской литературы это Лукреций, и не нужно бранить Мильтона за его латинизированный английский язык, за выспренний стиль и по большей части неинтересные образы в обеих его поэмах: мир либо откажется это слушать, либо мы добьемся временного эффекта и установим на короткое время моду на определенное направление в литературной критике, а потом мир вернется к прежнему. Менее известные репутации могут и пошатнуться, но в конечном итоге все они, что имеют истинную ценность, утвердятся и найдут свое место в устоявшейся шкале ценностей мира. Тех, чьи сочинения оказались почти незамеченными современниками, как Блейк, или были сначала приняты с оговорками, а затем забыты, как Донн, Время в мгновение ока выхватило из общего ряда, и величие их стало признанным; а то, что казалось погребенным, постепенно восстановилось или родилось заново; так что в конечном итоге всё встало на свои места. Те, кто был непререкаемым авторитетом, оказались грубо свергнуты с тронов, но позднее снова вернулись, пусть не на вершину, но на подобающее место; примером тут может быть Поп или Байрон, который купался в лучах славы и был единственным поэтом в Англии после Шекспира, кем восхищалась вся Европа, но сейчас он недооценен, хотя, наверное, потом также займет свое место. Воодушевившись их примерами, будем надеяться, что отрицательная оценка сегодняшних критиков не является абсолютной и окончательной, а также думать, что подобающим местом для «Савитри» станет отнюдь не мусорная корзина. Возможно, у Мира найдется и место для стихов, которые направлены к тому, чтобы расширить сферу поэтического творчества и найти для внутренней духовной жизни человека и его оккультного или мистического знания и опыта всех скрытых областей его собственного и мирового существования не уголок с ограниченными средствами выражения, как это было в прошлом, но вывести его на широкий простор, где полное разнообразие универсальных средств выражения соответствует безграничности бесчисленных богатств, что лежат скрытыми и неразведанными, словно их держат где-то вдали, куда устремлен прямой взор Бесконечного, какое в прошлом было найдено для выражения того поверхностного и ограниченного человеческого опыта, его видения себя и мира материи, где он был вынужден жить, сражаясь за самопознание всеми средствами своего ограниченного ума и чувств. Дверь, которая долго была закрыта для всех, кроме немногих, теперь может открыться; царство Духа может быть установлено не только во внутренней жизни человека, но и в его внешней жизни и деятельности. Поэзия также может внести свой вклад в этот революционный поворот и стать частью духовной империи.

Основным моим намерением в этом письме было кое-что рассказать о технике и внутреннем механизме интуитивного метода, которым создавалась и создается «Савитри», а также о замысле и строении поэмы. Понимание ее Х. как интеллектуальной конструкции с произвольным набором слов и образов, причем отобранных плохо, прямо противоположно тому, как это было на самом деле. Такова была главная мысль письма, остальное лишь предисловие. Но предисловие вышло настолько длинным, что не оставило места для содержания. Придется отложить его до следующего случая, когда будет больше времени.

4.05.1947

* * *