Штамм «Андромеда»

Он разжал тиски и отнес пирамидку к микротому, который с помощью вращающегося лезвия разрезал получившийся препарат на тончайшие круглые срезы, сразу же падающие в чашку с водой. Толщину среза проверяли, изучая свет, отражающийся от ломтиков, – если он был бледно-серебристого цвета, то срез считался слишком толстым. Если же он переливался всеми цветами радуги, значит, толщина была что надо – всего несколько молекул.

Именно такая толщина требовалась для изучения под электронным микроскопом.

Как только Стоун нашел срез подходящего размера, он осторожно поднял его с помощью пинцета и опустил на небольшую круглую медную решетку. Затем вставил ее в металлическую заготовку, вложил в микроскоп и прочно его закрыл.

Ученые «Лесного пожара» пользовались электронным микроскопом модели JJ‑42 от BVJ с улучшенным определителем интенсивности света и приставкой для вывода изображения. Принцип работы электронного микроскопа по сути своей достаточно прост: он работает точно так же, как и световой микроскоп, но фокусирует не световой поток, а электронные пучки. Свет фокусируется вогнутыми линзами, а электроны – линзами магнитными.

Во многих отношениях электронный микроскоп едва ли отличался от обычного телевизора, ведь изображение генерируется на телевизионном экране – облицованной поверхности, светящейся под воздействием электронов. Преимущество электронного микроскопа в сравнении со световым заключается в том, что он обеспечивает куда бо́льшее увеличение. Для выяснения причин стоит обратиться к квантовой механике и волновой теории света. Лучше всего эту теорию описал ученый Сидни Полтон, помимо работы с электронными микроскопами увлекающийся вождением на гоночных автомобилях.

«Предположим, – говорил Полтон, – что перед нами дорога с крутым поворотом. Давайте представим, что по ней мчатся спортивная машина и большой грузовик. При попытке завернуть за угол грузовик вылетает с трассы; а спортивная машина легко вписывается в поворот. Почему? Спорткар легче, меньше и быстрее, благодаря чему лучше подходит для этих целей. На крупных пологих поворотах у спорткара нет преимущества, но на крутых поворотах ему нет равных.

Точно так же электронный микроскоп «вписывается в поворот» лучше, чем микроскоп световой. Все объекты состоят из углов и краев. Длина волны электронов меньше светового кванта. Электроны лучше «срезают углы» и быстрее «мчатся по дороге». С помощью светового микроскопа, или грузовика, удобно «ехать» только по «прямой дороге». Если продолжать аналогию в научных терминах, то под «прямой дорогой» подразумеваются крупные объекты с плоскими углами и плавными изгибами: клетки и ядра. А электронный микроскоп способен проследить все второстепенные и обходные пути, даже очертить самые маленькие структуры внутри клетки – митохондрии, рибосомы, мембраны и эндоплазматическую сеть».

На практике же у электронного микроскопа также имеется несколько недостатков, которые едва ли не сводят на нет все его преимущества. Во-первых, из-за использования электронов внутри микроскопа требуется использовать вакуум. Иными словами, в нем не получится исследовать живые существа.

Но самый серьезный недостаток таится в размере срезов, необходимых для работы, – они должны быть чрезвычайно тонкими, что мешает правильному трехмерному представлению об изучаемом объекте.

На это Полтон также приводил простую аналогию:

«Предположим, что вы разрезали напополам автомобиль посередине. В таком случае вы можете представить его полную, «целую», структуру. Но если вы отрежете от автомобиля очень тонкий срез, да еще и под нестандартным углом, вряд ли у вас получится воссоздать в уме правильный облик машины. В ваш срез может попасть кусок бампера, резиновая шина и стекло. Вот и попробуйте угадать форму и функцию всей конструкции».

Стоун держал в уме все эти недостатки, когда закладывал металлическую заготовку в микроскоп и запускал вакуумный насос. Однако ему пришлось закрыть на них глаза, потому что выбора у него не было. Несмотря на все вышеперечисленные ограничения, электронный микроскоп был для них единственным доступным и достаточно мощным инструментом.

Он выключил в комнате свет и запустил пучок электронов. Несколько мгновений на регулировку аппарата – и изображение обрело четкость и заполнило экран зеленым и черным цветом.

Это было невероятно.

Джереми Стоун смотрел на новый организм. Он состоял из огромного количества идеальных объединенных друг с другом шестиугольников. Внутри все шестиугольники делились на клинья, каждый из которых совпадал с центром конструкции. Вид этого организма поражал своей математической точностью, которую не встретить в обычной жизни.

Он походил на кристалл.

Стоун улыбнулся: Ливитт точно будет доволен. Он любил потрясающие, умопомрачительные вещи и часто предполагал, что внеземная жизнь может быть основана на кристаллической основе, что в ней можно проследить некий порядок.

Он решил позвать Ливитта.