Штамм «Стилински» (СИ)

Стайлз захлебывается слогами и наверняка уже изжевал ворот своей футболки.

– Тут, в общем, такое дело, в общем… Я не знаю, что делать… Я-я-я-я… Я понятия не имею, где и как, и что и… О мой бог, а что, если… Ох, а…

– Стайлз.

На той стороне трубки повисает тяжелое молчание. Хейл всем своим существом чувствует, как напрягается подросток, готовый к тому, что его просто пошлют, и закатывает глаза. Успокаивается немного и кусает себя за щеку, прежде чем договорить:

– Просто дыши. И медленно. Очень медленно…

– Стюарт пропал. И мы не можем его найти. Все мы.

Дерек потирает переносицу пальцами и вот теперь держится изо всех сил, чтобы не сорваться.

– Скажи мне, Стилински, а ты не думаешь, что твой брат…

– Он ходит во сне, Дерек. Всю свою жизнь. – Стайлз, кажется, близок к тому, чтобы сначала понизить голос, а после начать неразборчиво бормотать и всхлипывать. – Об этом вроде как никто, кроме меня, не знал… Ну, потому что мы, знаешь ли, делим одну комнату, и не то чтобы я хотел подрываться каждый раз, когда мой брат встает отлить…

– Ты сказал шерифу?

– Нет. – Тут Стайлз наверняка мотает головой, рискуя заработать нехилый приступ тошноты. – Не хочу волновать отца раньше времени, ведь если волки бессильны, то копы и подавно ничего не найдут. Его нет около четырех часов. На улице довольно холодно, волк. И я…

– Где ты?

– В двух кварталах от лофта. Мы разделились. Я с Лидией, у джипа движок сдох. Айзек и Скотт в школе, Кора и Эллисон прочесывают лес, только там почти не ловит и… – Стайлз мнется, Дерек представляет, как тот кусает и без того вечно изодранные губы и теребит вязку на своей любимой толстовке. – Ты поможешь?

Разумеется, нет! Сейчас Хейл пошлет всю эту кучку растерянных детей и завалится спать, будет видеть свои потрясные волчьи сны и охотиться на кроликов.

– Стой где стоишь.

В ответ – тишина, и поднявшийся на ноги альфа может только догадываться, что Стайлз сейчас энергично кивает головой, совершенно забыв о том, что собеседник его не видит. Тут же сбрасывает вызов. Мельком читает сообщения, из которых только три имеют какой-то смысл. Львиная доля посланий – белиберда из букв, отправленных с телефона Стайлза. И лишь одно – тут Дерек напрягается всем телом – пустое. От Стюарта.

Отправленное около двух часов назад.

Натягивая джинсы, Дерек даже набирает его, удерживая мобильник плечом. И разумеется, нарывается на «абонент не абонент».

Стайлзово «он ходит во сне» заставляет поморщиться и, прежде чем сорваться на улицу, схватить вместо излюбленной куртки болтающуюся без дела в шкафу черную толстовку.

Не дождавшись, пока там оклемается подвисший подъемник, сбегает вниз, перепрыгивая через целый десяток ступенек разом, и с тоской думает о том, что лучше бы эти двое по-прежнему доставали его нелепыми подкатами и прорвой сообщений.

На «Хей, волче, затусим вечером? Мое горло, части твоего тела?» глаза закатывать проще, чем на Скоттово «Нужна помощь. Лес обработали химикатами. Кора не может уловить запах».

***

– Я просто спустился вниз – ну там, знаешь, попить и сточить что-нибудь – вернулся в комнату, а его уже нет. И как в фильмах, – Стайлз машет руками и, поджав губы, качает короткостриженой головой, – пустая кровать и распахнутое окно. И никаких следов.

Дерек осматривается по сторонам, головой крутит как самая настоящая поисковая овчарка, но Стилински никогда в жизни не хватит духу сказать ему об этом. Да и не больно-то хочется ему сейчас шутить. Накинутый на голову капюшон толстовки насквозь мокрый, ноги в кедах начали мерзнуть. И он даже думать боится о том, что может случиться с лунатиком, вздумавшим прогуляться ночью босиком.

Ночью, да еще и в сторону леса. Леса, в котором уже очень давно не живет никаких волков. Только оборотни обретаются поблизости. Стайлз надеется, что лишь свои и никаких пришлых. Оказывается, ему не очень-то и хочется остаться единственным ребенком в и без того неполной, уже покалеченной болезнью семье.

До ужаса не хочется… Сглатывает вместе с комом в горле и свои мысли и нагоняет ушедшего вперед Хейла.

Стайлз долго пялится в его обтянутую темной тканью широкую спину, прежде чем заговорить:

– Я сначала подумал, что он у тебя, знаешь. Ну, решил попробовать еще раз.

Хейл останавливается, но не спешит оборачиваться на голос. Последнее, что нужно сейчас пребывающему в черт-те каком состоянии Стилински, – это его комментарии или неверяще нахмуренная морда.

– А сейчас я бы многое отдал за то, чтобы он действительно оказался у тебя. Или, чем черт не шутит, даже под тобой. – Звучит настолько убито, что Хейл его даже не обрывает. Молча слушает и продолжает сканировать окружающее пространство своими глазами, почти лазерами, мысленно прикидывая, куда бы еще мог отправиться шебутной подросток. – Мы вроде как всегда вместе были. Знаешь же, все эти шутки про яички и прочее… – Стайлз сбивается, слизывает замершие над губой дождевые капли и, скривившись, беспокойно сдергивает с головы абсолютно бесполезный капюшон. – А теперь я не чувствую себя целым. Когда мое левое яичко черт-те где.